Двадцать тысяч королей или гадание по Китайской Книге Перемен. Николай Андреевич Липин

которым я познакомился накануне в книжном магазине Biblio Globus. Это старая женщина умоляюще и, кажется безнадежно, шептала в пустоту: – Люди, живите с этим человеком, кто хочет. Пустота отвечала старухе гробовой тишиной. Никто не хотел жить с ее сыном. Эта женщина периодически устремляла на меня свой взор, полный мольбы и отчаяния. Она просила, чтобы хотя бы я решился «пожить с этим человеком». Я смотрел на эту женщину и не знал что ответить. Как я мог дать обещание «жить с ее сыном». Не сожитель же я всем нуждающимся? Но в то же время я не мог пренебречь просьбой старухи, ибо это было бы бесчеловечно жестоко. Поэтому я, понурив голову, словно баран на заклание, стоял где-то здесь рядом во сне и молчал.

      Патриарх от политики был весьма ветх. Мировое сообщество, учитывая его заслуги перед человечеством, организовало фонд его имени. Фонд издавал документы по мировой истории ХХ века. Эти труды были интересны историкам. Но они имели куда большую ценность для архитекторов социальных отношений различного пошиба. Поэтому их охотно скупали ведущие университеты мира. Документы политического закулисья , выведенные на свет умелой рукой мастера, словно были наглядным пособием для новичков от политтехнологии. В них будто указывалось, что, как и в какой последовательности нужно делать для достижения той или иной политической цели. Существуют же инструкции для Юных химиков. Странно, но эти фолианты были абсолютно не востребованы в нашей стране. Поэтому, чтобы очистить склады Фонда, эти книги периодически рассылались по захолустным сельским клубам и школам, в которых давно не видели учеников. Трудно было понять цель подобных акций. Может, заветный камушек нужно было забросить куда подальше, дабы он окончательно не затерялся.

      «Для тех, кто не разбирается во всех тонкостях бытия, Правда есть ложь, а цена ей бросовая». Эта фраза с недавних пор засела у меня в голове. Я периодически повторял ее, но никак не мог вспомнить, где ее слышал. По-моему, ее произнес старый амстердамский антиквар, который привиделся мне в очередном сне.

      В том сне Я шел по набережной одного из каналов Амстердама, пока не набрел на лавку старьевщика. Лавка была завалена всякими диковинными предметами. На Хозяине лавки красовался рубиновый бархатный берет. Он напоминал мне моего Патриарха. А может, он им и был. На стене лавки висела огромная картина школы Рембранта, с неким библейским сюжетом. Ветхозаветные пророки в тюрбанах с картины участливо смотрели на меня. Перед дверью лавки, на стуле были небрежно навалены фолианты. Они были не презентабельны и напоминали скорее хлам. Но я чувствовал, что они бесценны. Старик понимающе смотрел на меня, словно оценивая, достоин ли я этих книг. В них, бесспорно, было записано нечто очень важное. Эти книги словно магнит притягивали к себе. Странное дело – казалось, что их мог взять каждый, но они никому не были нужны. Эти древние фолианты выступали неким символом. Они напоминали, что потаенные книги существуют. До них только нужно добраться. До них нужно дорасти. Возможно, это