Двадцать тысяч королей или гадание по Китайской Книге Перемен. Николай Андреевич Липин

игроков политического театра. Я заметил, что он не появлялся на тех заседаниях политсовета Партии, на которых планировались межпартийные разборки. Подобная позиция импонировала. Возможно, подобной позиции хотел придерживаться и я. Но этого положения нужно было заслужить. До него нужно было дорасти. Как гласит китайская мудрость «Ни буйволы, ни тигры не бродят по пустыне». Невозможно участвовать в политической жизни, сознательно удалившись в «пустыню».

      – Ты у нас волк-одиночка??? В этой реплике Патриарха, обращенной ко мне, был упрек и твердая уверенность в том, что так долго продолжаться не может. С его ли подачи или нет, один из функционеров втолковывал , что мне нужно вступить в какую нибудь «шайку». – Иначе, пропадешь. Никому не позволено было обойти «социальный лифт». Это были опытные интриганы. Они знали, о чем говорят. Каждый хотел затащить меня в свою шайку. Но ни в какую шайку особого желания вступать не было, ибо чувствовал, что последнее может навредить моей душе. Каждый из этих людей искал себе сообщников, при этом не уважал ни окружающих, ни себя. Неизбежно назревал конфликт.

      Иногда казалось, что Патриарх сознательно создавал различные нестандартные ситуации в моей жизни, дабы увидеть, как я из них выкручусь. Делал это он не со злости. Просто мои решения подчас помогали ему найти правильный код поведения в вопросах уже его жизни, которая имела совсем иной масштаб. Иногда, когда было особенно трудно, Звезда предлагала принять мудрое решение и лечь спать. Или же сегодня и сейчас устроить Новогодний Праздник, хоть на дворе стоял сентябрь. Она доставала короб с хрупкими елочными игрушками и начинала их бережно перебирать. Иногда я огрызался. Тогда Звезда примирительно просила: «Хорошо. Хотя бы конфетку тогда дай». Это часто помогало. Решение проблемы после этого иногда приходило само собой. Так мне удавалось сохранить свое человеческое достоинство и окончательно не стать винтиком в аттракционе политических представлений.

      Ночью мне приснился Патриарх. На этот раз он был Дожем в стране Олимпии. Олимпия оказалась большим монастырем. Там жили одни монахи. Главный Дож так же был монахом. Он был строгим и справедливым. Его побаивались и любили. Несмотря на то, что у него был важный и надменный вид, он был вольнодумцем и его, даже, демократическая пресса страны Олимпии причисляла к Либералам. Говорят, он втайне осуждал иных монахов за веселость, называя их заблудшими агнцами. Агнцы были рады, что в пастыри им дан не Волк. Хотя в том монастыре водилась и партия волков. На слова Дожа-Патриарха о том, что он предпочитает, что бы и волки были сыты и овцы целы, партия волков время от времени скулила: « Мы не знаем как насчет овец, но волки на сегодняшний день очень, очень голодны». Тогда Дож разрешал волкам немного пошалить. Объяснение своим решениям Дож давал в выпускаемых им энцикликах, которые были написаны в форме иносказательных изречений. Одна из них, была посвящена мне. «Не вкусив различных явств, не познаешь их вкуса. Дабы