Вернуться по следам. Глория Му

и выволокли во двор большую оцинкованную лохань. Тетя Галя наносила воды и усадила нас мыться.

      – Чем же все это мазать? Кровища так и хлещет, – причитала она, аккуратно обмывая наши ссадины и шишки.

      – И ничего не хлещет, мама, что вы, – строго сказал Игорек, отводя ее руку.

      – Надо перекисью залить. – Я смотрела на воду, ставшую от крови розовой, как вечернее небо.

      – И где ж я ее возьму, ту перекись? – горестно спросила тетя Галя.

      – Мамо, где-то папкины аптечки валялись, вы там посмотрите, – сказал Игорек.

      – А и правда, пойду поищу. – И тетя Галя, переваливаясь уточкой, направилась в дом.

      – Ну ты и брехло! – Игорек, хихикая, лениво брызнул на меня водой. – Надо ж было додуматься – с горы катились…

      – Сам брехло. – Я окатила его в ответ. – Ну пойди, пойди и скажи, как все по правде было. Ну, чего сидишь?

      Но ответить он не успел – вернулась его мама, принесла водительскую аптечку.

      – На, посмотри, есть тут перекись твоя? – сунула она ее мне в руки.

      Все нашлось – и перекись, и йод, и пластырь, и марлевые салфетки. Тетя Галя вынула нас из воды и занялась декорированием наших тушек. Мы были красавцы – ссадины опухли, синяки налились густым фиолетовым, у Игоря заплыл глаз, а шишка у меня на лбу вела себя как отдельная форма жизни – пульсировала, горела и, кажется, даже шевелилась. Замазав и заклеив всю эту красоту, тетя Галя завернула нас в большие банные полотенца, отнесла в дом, уложила в кровать и ушла «заниматься одежей».

      Мы лежали, провалившись в пуховую перину, тихо, как две гусенички. В комнате с белеными стенами пахло чистотой и безмолвием. Мы с Игорем быстро уснули.

      Глава 6

      Я проснулась, услышав голос дяди Бори, и сразу подумала: раз он дома, значит, очень поздно и мне уже пора бежать.

      С трудом выкарабкавшись из кровати, волоча за собой полотенце, как мантию, я прошлепала в соседнюю комнату.

      – …Не можешь ты пацана держать на привязи, он не собака. И не вмешивайся, Галя, нехай сами разбираются, – басил дядя Боря.

      – Добрый вечер, – сказала я, щурясь от яркого света. – Тетя Галя, мне домой пора, извините.

      – Вот, полюбуйся, – тетя Галя подхватила меня на руки и сунула дяде Боре под самый нос, – посмотри, вся в синяках, вся, как жирафик. – Она выпутала мою руку из полотенца и вытянула во всю длину, как рыбак, хвастающийся уловом.

      – Мы больше не будем, – сказала я. – Тетя Галя, мне правда надо идти, а то там Зося волнуется уже, наверное.

      – Да что ты к ней прицепилась! Дай уже ребенку одеться, и я ее домой отнесу, а то темнеет, – сказал дядя Боря.

      Тетя Галя посмотрела на дядю Борю, как змея перед броском, и понесла меня одеваться.

      Одежда моя была сухой и чистой, я поблагодарила тетю Галю, и мы с ней вышли во двор, где меня радостно встретили Мурка и Мишенька.

      – Вот, помыла твою козочку. Она ж с вами тоже с горы катилась? И собака твой, я вижу, катился? Лапу вон бережет, – насмешливо сказала тетя Галя.

      Мне стало ужасно стыдно, и я сказала «Извините», а тетя Галя