Лживая взрослая жизнь. Элена Ферранте

я молчала, пока она оскорбляла отца. Надо сказать ей, что нехорошо говорить так о человеке, которого все уважают, подумала я. Тем временем заиграла музыка – сначала тихо, через несколько секунд – на полную громкость. Тетя крикнула мне: “Иди сюда, Джанни, ты что там, заснула?” Я вскочила и вышла из кухни в темный коридор.

      Несколько шагов – и я оказалась в маленькой комнатке со старым креслом, брошенным в углу аккордеоном, столиком с телевизором на нем и табуреткой, на которой стоял проигрыватель. Виттория была у окна, смотрела наружу. Отсюда она наверняка видела машину, в которой ждал меня отец. Не поворачиваясь, она сказала, имея в виду музыку: “Пусть услышит эту песню, он ее вспомнит”. Я заметила, что она ритмично двигается: еле заметные движения ног, бедер, плеч. Я в растерянности уставилась ей в спину.

      – Впервые я встретила Энцо на танцах, мы танцевали под эту музыку, – сказала она.

      – Это было давно?

      – Двадцать третьего мая будет семнадцать лет.

      – Много времени прошло.

      – Не прошло и минуты.

      – Ты его любила?

      Она обернулась.

      – Отец тебе ничего не рассказывал?

      Я колебалась; она словно застыла. Виттория впервые показалась мне старше моих родителей, хотя я знала, что она несколькими годами моложе.

      – Я знаю только, что он был женат и у него было трое детей.

      – И все? Он не говорил тебе, что Энцо был плохим человеком?

      Я помедлила:

      – Ну, говорил, что не очень хорошим.

      – А точнее?

      – Что он был негодяем.

      Она хмыкнула:

      – Плохой человек – твой отец, вот кто настоящий негодяй. Энцо служил в полиции, он даже с преступниками был добрым, по воскресеньям всегда ходил в церковь. Знаешь, я ведь не верила в Бога, твой отец убедил меня, что Бога не существует. Но увидев Энцо, я поняла, что это не так. Не было на земле другого такого доброго, справедливого, отзывчивого человека. А какой у него был голос, как он пел! Это он научил меня играть на аккордеоне. До него меня от мужчин тошнило, а после него я с отвращением гнала всех, кто пытался за мной ухлестывать. Твои родители рассказали тебе одну неправду.

      Растерянно глядя в пол, я молчала. Она спросила:

      – Не веришь, да?

      – Я не знаю.

      – Не знаешь, потому что больше веришь вранью, чем правде… Джанни, тебя неправильно воспитывают. Взгляни, какая ты потешная: вся в розовом, туфельки розовые, куртка розовая, заколка розовая. Спорим, ты даже танцевать не умеешь.

      – Когда я встречаюсь с подружками, мы всякий раз практикуемся.

      – Как зовут твоих подружек?

      – Анджела и Ида.

      – Они такие же, как ты?

      – Да.

      Виттория неодобрительно скривилась, потом нагнулась, чтобы завести пластинку с начала.

      – Знаешь этот танец?

      – Он старый.

      Она подскочила, схватила меня за талию и прижала к себе. От пышной груди пахло нагретой