Развлечения для птиц с подрезанными крыльями. Булат Ханов

обратиться к гастроэнтерологу, – сказал Елисей.

      – Прости, что лезу с рекомендациями.

      – Да ерунда.

      – Правда. Сама не выношу советов, до которых легко догадаться.

      – Все в порядке. Ты много извиняешься, и меня это смущает. Что до рефлюкса, то спасибо за напоминание. Мне давно пора сделать ФГДС и провести биопсию желудочных тканей. Эта неделя выдалась суматошной, а вот со следующей я начинаю обследовать свое бедовое тело. Слово блогера.

      Ира улыбнулась и кивнула. Елисей залюбовался ею. Ее тонкие брови, безусловно, что-то сообщали о ее характере, равно как и прелестный вздернутый нос, и аккуратный вертикальный подбородок без ямочки, и изящная щербинка между передними верхними зубами, однако Елисею вовсе не хотелось наделять это геометрическое совершенство тайными смыслами. Гладкость Ириной кожи оценили бы по достоинству и фэшн-фотографы, перевидавшие на пленочно-цифровом веку тысячи моделей, а приглушенно-розовая помада подчеркивала мягкость черт лица. Оно выражало отрешенность, но не твердокаменную отрешенность на физии отчужденного индивида, которому в крохотное окошко суют бумажку на печать, а ту лучистую меланхоличную отрешенность, что родственна одухотворенным натурам и предшествует озарениям мысли.

      Когда в баре заиграли «Franz Ferdinand», оливковые глаза Иры потеплели.

      – «The Fallen»! – воскликнула она. – Вариация на тему «Что, если бы Иисус сегодня вернулся в наш мир?». Ничего оригинального, но задорно.

      – Up now and get them, boy, – повторил Елисей вслед за вокалистом. – Задорно, ты права.

      – Ты и текст знаешь?

      – Не целиком. Вот у «Wonderwall» текст полностью знаю.

      – «Wonderwall» все знают. Это как «Районы-кварталы» или гимн России.

      – Выпьем за этот потрясающий ассоциативный ряд.

      Они снова чокнулись.

      – Давай я научу тебя одному трюку, – сказал Елисей.

      Он бережно взял у Иры бокал, пытаясь во избежание неловкости не коснуться ее подушечек пальцев, и хорошенько звякнул по нему своим стаканом с соком. Со дна пивного бокала наверх ринулась стайка пузырьков.

      – Эффектней всего такой фокус проворачивать с лагером, – прокомментировал Елисей. – Ну и, само собой, рассчитывать силу, чтобы не разбить посуду.

      – Здорово!

      – Не экскурс в теорию феминизма, но я старался.

      – Не скромничай. Это выглядело так, словно пивной гуру посвятил неофитку в один из секретов.

      – Тогда раскрою еще парочку. – Елисей покрутил круглую картонную подставку под пиво, гадая, чем бы удивить Иру. – Ты когда-нибудь делала пивные коктейли?

      – Ни разу.

      – Обязательно попробуй. Это полигон для испытаний. Можно, например, заполнить треть бокала соком черной или красной смородины, а сверху залить крепким темным элем. Получится кислая и тягучая смесь, что-то вроде творческого союза между русской дачной культурой и вековыми традициями бельгийских пивоваров.

      – Кажется, с такого ракурса бабушкин урожай я еще не рассматривала!

      – Или вот еще рецепт,