Ястреб халифа. Ксения Медведевич

и мамками? – ласково поинтересовался нерегиль. – Ах, прости… про рабынь ты спросить забыл… или не захотел вспомнить, а, Аммар?!

      Последние слова самийа выкрикнул. Аммар отшатнулся, закрывая лицо руками, – и отступил.

      Нерегиль шагнул через Печать.

      – Признайся, наследный принц, ты ведь обрадовался, а?

      Аммар замотал головой.

      – Ты обрадовался! – рявкнул самийа. – Ты обрадовался, потому что подслушал разговор братьев матери – а они сговаривались убить малышей.

      – Я ничего не слышал! – выкрикнул Аммар.

      И отступил еще на шаг. Самийа поднялся вверх на ступень.

      – Лжешь! – хлестнуло в ответ. – Лжешь! Не смей мне лгать! Ты слышал достаточно, чтобы подозревать и сказать об этом отцу. Но ты промолчал. Ты побоялся, что отец откроет следствие и прикажет казнить тебя вместе с дядюшками – потому что Амир любил своих младших. «Мои последыши, мое утешение в старости» – так он говорил? Сначала утешение, а потом, глядишь, и наследники, правда? А ты так боялся, так боялся оказаться лишним, верно я говорю?

      Аммар пошатнулся и качнулся назад. Нерегиль шагнул вверх.

      – И тебе полегчало на душе, когда сказали, что мальчики сбежали от прислужниц на речку и утонули. Ах да, я вспомнил вместо тебя: негодных рабынь побили камнями – как удобно, правда? А еще удобнее то, что матери обоих мальчиков удавились в тот же вечер, как получили известие об их смерти. И ты – ничего – не спросил.

      Халиф аш-Шарийа кивнул и отступил. Самийа сделал еще один шаг вверх.

      – Хотите избавиться от напастей с моей помощью? Не выйдет! Нет ничего омерзительнее в глазах Единого, чем лицемерие и фальшивая праведность. Сколько раз вы молитесь на дню? И сколько раз убиваете? Единый покарает тебя и весь твой род за преступления, которые вы совершаете, прикрываясь Именем!

      Аммар пошатнулся и ухватился рукой за холодную бронзу дверной петли. Самийа поднялся на последнюю ступень и встал с ним лицом к лицу.

      – На вас идет страшная напасть из степей, и никто и ничто вам не поможет! Вас смоет! Ибо вы – лицемеры!

      Ледяные, ненавидящие глаза.

      Аммар прошептал: «Я виноват, горе мне».

      Над ним каркнула ворона, и на щеку шлепнулось что-то холодное и влажное, словно здоровенная сопля. «Тьфу ты, пропасть», – сказал себе Аммар и мазнул по гадости рукавом.

      Во дворе покинутого дома Яхьи пронзительно заорал петух. Хлопанье крыльев и суетливое квохтанье эхом заметалось между стенами. Аммар опустил взгляд и увидел у себя под ногами разделенный на три части каменный резной круг.

      Печать Али, похолодел халиф. Третья. Это значило, что он, сам того не сознавая, отступил от второй. Нерегиль опять заморочил ему голову видениями – и подобрался еще ближе!

      Но теперь отступать больше некуда, Аммар. Под ногами у тебя – последняя Печать. Последний оплот.

      Халиф нашел в себе силы посмотреть в лицо тому, кто стоял по другую сторону охранного знака.

      – Я не отступлю. Ты не пройдешь