Королева Марго. Александр Дюма

только забьют в набат на колокольне Сен-Жермен-Л’Озеруа.

      – Ах, вот почему этот милый немец, служащий у герцога Гиза… как бишь его имя?

      – Месье Бэм?

      – Верно. Вот почему он мне сказал, чтобы я бежал в Лувр по первому удару набата.

      – Вы, значит, видели месье Бэма?

      – И видел, и говорил с ним.

      – Где?

      – В Лувре. Он меня и провел туда, сказал пароль и…

      – Взгляните.

      – Дьявольщина! Да это он!

      – Хотите с ним поговорить?

      – И даже не без удовольствия.

      Морвель тихонько открыл окно. В самом деле, шел Бэм и с ним человек двадцать горожан.

      – Гиз и Лотарингия! – произнес Морвель.

      Бэм обернулся и, сообразив, что обращаются к нему, подошел.

      – А-а, это вы, мессир Морфель.

      – Да, я; кого вы ищете?

      – Я ищу гостиниц «Путеводный звезда», чтоп предупредить некой монсир Коконнас.

      – Это я, месье Бэм! – ответил молодой человек.

      – А-а! Корошо! Очень корошо!.. Вы готов?

      – Да. Что надо делать?

      – Што вам будет сказать мессир Морфель. Он допрый католик.

      – Слышали? – спросил Морвель.

      – Да, – ответил Коконнас. – А куда идете вы, месье Бэм?

      – Я? – смеясь, переспросил Бэм.

      – Да, вы.

      – Я иду сказать словешко атмиралу.

      – Скажите ему два на всякий случай, – посоветовал Морвель, – тогда, если он оправится от первого, то уж не встанет от второго.

      – Бутте покоен, мессир Морфель, бутте покоен и дрессируйте мне корошо этот молодой шеловэк.

      – Да, да, не беспокойтесь, все Коконнасы по своей породе хорошие охотничьи собаки и чуткие ищейки.

      – Прошшайте.

      – Идите.

      – А вы?

      – Начинайте охоту, а мы подоспеем к самой травле.

      Бэм отошел, и Морвель затворил окно.

      – Слышали, молодой человек? – спросил Морвель. – Если у вас есть личный враг, даже если он и не совсем гугенот, занесите его в список, – между другими пройдет и он.

      Коконнас, совершенно ошеломленный тем, что видел и слышал, посматривал то на хозяина, принимавшего грозные позы, то на Морвеля, который спокойно вынимал из кармана какую-то бумагу.

      – Что касается меня, – сказал Морвель, – вот мой список: триста человек. Пусть каждый добрый католик сделает в эту ночь десятую долю той работы, какую сделаю я, и завтра не будет ни одного гугенота во всем королевстве!

      – Тс! – произнес Ла Юрьер.

      – Что? – в один голос спросили Коконнас и Морвель.

      На Сен-Жермен-Л’Озеруа раздался первый удар набата.

      – Сигнал! – воскликнул Морвель. – Значит, начинают раньше? Мне сказали, что только в полночь… Тем лучше! Для славы бога и короля лучше, когда часы не отстают, а идут вперед.

      Действительно, зловеще раздавались частые удары церковного колокола. Вскоре грянул и первый ружейный выстрел, и почти сейчас же свет нескольких факелов вспыхнул молнией на улице Арбр-сек.

      Коконнас отер рукой выступивший на лбу пот.

      – Началось,