Королева Марго. Александр Дюма

хотите сказать, мадам, что я стесняю вашу свободу? – сказал Генрих, склоняясь перед женой.

      – Нет, месье: я болею не за себя, а за положение женщины вообще.

      – Сын мой, вы, может быть, увидитесь и с адмиралом? – спросила королева-мать.

      – Может быть, да.

      – Пойдите к нему, это послужит примером для других; а завтра вы мне расскажете, что с ним.

      – Раз вы, мадам, одобряете этот поступок, я, разумеется, зайду к нему.

      – Я ничего не одобряю… Кто там еще? Не пускайте, не пускайте!

      Генрих уже пошел к двери, чтобы исполнить приказание Екатерины, но в это мгновение портьера приподнялась и показалась белокурая головка мадам де Сов.

      – Мадам, это парфюмер Рене: ваше величество приказали ему прийти.

      Екатерина бросила мгновенный взгляд на Генриха.

      Услышав имя убийцы своей матери, юный король слегка покраснел, а затем почти сейчас же смертельно побледнел. Он сообразил, что лицо выдает его волнение, отошел к окну и прислонился к подоконнику.

      Маленькая левретка залаяла, и в тот же миг вошли двое: тот, о ком доложили, и дама, не нуждавшаяся в докладе.

      Первым вошел парфюмер Рене с вкрадчивой учтивостью флорентийских слуг; в руках он нес ящик с открытой крышкой, перегороженный на отделения, где стояли флаконы и коробки с пудрой.

      За ним следовала старшая сестра Маргариты, герцогиня Лотарингская. Она вошла в потайную дверь, сообщавшуюся с кабинетом короля, дрожа всем телом, бледная как смерть. Герцогиня надеялась, что королева-мать, занявшись вместе с мадам де Сов осмотром того, что было в принесенном ящике, не заметит ее прихода, и села рядом с Маргаритой, около которой стоял король Наваррский, прикрыв лоб рукой, в позе человека, приходящего в себя от головокружения. Но Екатерина обернулась и сказала Маргарите:

      – Дочь моя, вы можете идти к себе. А вы, мой сын, идите развлекаться в город.

      Маргарита встала; Генрих тоже собрался уходить.

      Герцогиня Лотарингская схватила Маргариту за руку.

      – Сестра, – заговорила она торопливым шепотом, – от имени герцога Гиза, который хочет спасти вам жизнь за то, что вы спасли его, – не ходите к себе, останьтесь здесь!

      – Вы что говорите, Клод? – спросила Екатерина, оборачиваясь к дочери.

      – Ничего, мама.

      – Вы что-то сказали Маргарите шепотом.

      – Я только пожелала ей доброй ночи и передала сердечный привет от герцогини Невэрской.

      – А где сейчас эта красавица герцогиня?

      – У своего деверя, герцога Гиза.

      Екатерина подозрительно глянула на обеих сестер и нахмурилась.

      – Клод, подойди ко мне! – приказала она дочери.

      Клод подошла, и Екатерина взяла ее за руку.

      – Что вы ей сказали?.. Болтунья! – проворчала королева-мать, стиснув до боли руку дочери.

      Генрих хотя не слышал слов, но хорошо заметил немую игру, происходившую между Екатериной, Клод и Маргаритой, и, обращаясь к своей жене, сказал:

      – Мадам, окажите мне честь и разрешите поцеловать