Ключи к полуночи. Дин Кунц

думаю, это как будто… У меня навязчивая идея в плане японской истории, потому что у меня нет настоящих собственных корней. Родилась в Соединенных Штатах, выросла в Англии, родители умерли десять лет назад, Иокогама, Токио, Киото, никаких живых родственников…

      Алекс перебил ее:

      – Это правда?

      – Что – правда?

      – Что у вас нет родственников?

      – Никого в живых.

      – Никаких там бабушек-дедушек или?..

      – Как я сказала.

      – Ни даже каких-нибудь тети или дяди?

      – Никого. – Она повернулась к нему. О чем говорило его лицо – симпатия или расчет? Участие к ней или подозрение? «Снова я прохожу этот круг, – уныло подумала Джоанна. – Что со мной не так? Почему я так неловко чувствую себя с любым новым мужчиной, так беспокоюсь, что он будет слишком назойлив?» – Вот видите, я приехала в Японию, потому что мне некуда было больше поехать, не к кому было обратиться.

      Алекс нахмурился:

      – Это необычно. Почти всякий в вашем возрасте имеет, по крайней мере, хоть одного родственника где-нибудь… может быть, не кого вы знаете хорошо, но хоть кого-то.

      Джоанна вздрогнула и сказала:

      – Ну, если у меня в самом деле и есть кто из близких, то я не знаю о них.

      Его ответ был быстрым:

      – Я мог бы помочь вам разыскать их. В конце концов, расследование – это моя работа.

      – Скорее всего, я не смогу оплатить ваши услуги.

      – Цены довольно умеренные.

      – А вы действительно купили «Роллс-Ройсы» на оплату за вашу работу?

      – Для вас я сделаю работу за цену велосипеда.

      – Спорю, это будет очень большой велосипед.

      – Я буду работать за улыбку.

      Джоанна улыбнулась.

      – Это щедро с вашей стороны. Слишком щедро. Пожалуй, я не смогу этого принять.

      – Я спишу эту работу в счет накладных расходов. Это сохранит компании налоговые доллары, поэтому в некотором смысле за работу заплатит правительство Соединенных Штатов.

      Алекс весь горел желанием разобраться в ее прошлом, хотя Джоанна и не могла вообразить его причины. Она не была параноиком. Он оказывал давление на нее. Тем не менее, чувствуя, что он бы понял ее больше, чем кто-либо другой, Джоанна хотела поговорить с ним. Между ними складывались хорошие отношения.

      – Нет, – решительно сказала она, – забудьте об этом. Даже если у меня и есть родственники где-нибудь, они мне чужие. Я для них ничего не значу. Вот почему для меня так важно с головой окунуться в историю Японии и Киото. Теперь это мой родной город. Это мое прошлое, и настоящее, и будущее. Меня здесь приняли. У меня нет корней, как у других людей: их выкопали и сожгли. Так, может быть, я смогу завязать для себя те глубокие культурные связи, чтобы стать основательницей нового родового дерева, которое будет расти здесь, и, возможно, эти новые корни будут так же хороши, и сильны, и значительны, как те, что погибли. В действительности у меня нет выбора. Мне необходимо чувствовать, что я принадлежу не к ветви удачливых эмигрантов, а являюсь частью