Виноваты звезды. Джон Грин

мой взгляд.

      – Родители называют их «ободрениями», – пояснил он. – Они тут повсюду.

      Отец с матерью называли его Гасом. Они на кухне готовили энчилады (над раковиной висела пластинка витражного стекла с пузырчатыми буквами «Семья навсегда»). Мать клала на тортилльяс курятину, а отец сворачивал блинчик и помещал его в стеклянный сотейник. Они не удивились моему приходу, что я сочла разумным: если Огастус дал мне почувствовать себя особенной, это не значит, что так оно и есть на самом деле. Может, он каждый день водит домой девушек смотреть фильмы и поднимать настроение.

      – Это Хейзел Грейс, – представил он меня.

      – Просто Хейзел, – поправила я.

      – Как дела, Хейзел? – спросил отец Гаса. Он был высоким, почти как Гас, и тощим. Мужчины в его возрасте редко такими бывают.

      – Ничего, – ответила я.

      – Как там группа поддержки Айзека?

      – Обалдеть, – ответил Гас.

      – Ну ты вечно всем недоволен, – пожурила его мать. – Хейзел, а тебе там нравится?

      Я помолчала секунду, решая, как откалибровать ответ: чтобы понравиться Огастусу или его родителям?

      – Большинство участников очень отзывчивые, – произнесла я наконец.

      – Именно такое отношение мы встретили в семьях в «Мемориал», когда Гас там лежал, – поделился его отец. – Все были такими добрыми и мужественными. В черные дни Господь посылает в нашу жизнь лучших людей.

      – Скорее дайте мне думку и нитки, эту фразу нужно вышить и сделать ободрением, – вскричал Огастус. Отцу это не понравилось, но Гас обнял его длинной рукой за шею и сказал:

      – Шучу, пап. Я высоко ценю ваши чертовы ободрения. Признать это открыто мешает переходный возраст.

      Отец только округлил глаза.

      – Поужинаешь с нами? – спросила мама Гаса, миниатюрная брюнетка, похожая на мышку.

      – Наверное, – ответила я. – Только мне домой к десяти. И я, это, не ем мяса.

      – Нет проблем, сделаем несколько блинчиков вегетарианскими, – сказала она.

      – Так сильно любишь животных? – поинтересовался Гас.

      – Просто хочу минимизировать число смертей, за которые несу ответственность, – пояснила я.

      Гас открыл рот что-то ответить, но передумал.

      Паузу поспешила заполнить его мать:

      – Я считаю, это замечательно.

      Они немного поговорили о том, что сегодняшние энчилады – это фирменные блинчики Уотерсов, которые нельзя не попробовать, и они с мужем тоже требуют от Гаса приходить не позже десяти, и как они инстинктивно не доверяют людям, у которых дети приходят не в десять, и будь я в школе… – «Она уже в колледже», – вставил Гас, – и погода стоит совершенно необыкновенная для марта, и весной все кажется первозданно новым, и они ни разу не спросили меня о кислородном баллоне или диагнозе, что было необычно и приятно, а потом Огастус объявил:

      – Мы с Хейзел посмотрим «“V” значит Вендетта». Хочу показать ее киношного двойника, Натали Портман образца двухтысячного