Виноваты звезды. Джон Грин

подняв палец, и повернулся к Айзеку: – Слушай, это еще хуже, чем ты описывал.

      – Я тебе говорил – тоска зеленая.

      – Так чего ты сюда ходишь?

      – Не знаю. Вроде помогает.

      Огастус наклонился к нему и спросил, думая, что я не слышу:

      – Она постоянно ходит? – Айзека я не расслышала, но Огастус ответил: – Надо думать. – На секунду он сжал Айзеку плечи и тут же отступил от него на полшага. – Расскажи Хейзел, что врач сказал.

      Айзек оперся о стол с печеньем и навел на меня свой огромный глаз.

      – Сегодня утром я ездил в клинику и сказал хирургу, что скорее умру, чем соглашусь жить слепым. А он заметил, что это не мне выбирать. Я ответил: да, я понимаю, что судьбу выбираем не мы, я просто говорю, что скорее согласился бы умереть, чем жить слепым, будь у меня выбор, которого, как я понял, у меня нет. А он говорит: хорошая новость в том, что ты не умрешь. А я ему: спасибо, дядя, объяснил, что рак глаз меня не убьет. Ах, какое сказочное везение, что такой гигант мысли, как вы, снизойдет до проведения моей операции.

      – Победа осталась за ним, – сказала я. – Надо будет тоже заболеть раком глаз, чтобы познакомиться с твоим хирургом.

      – А-а, валяй. Ладно, мне пора. Моника ждет. Буду смотреть только на нее, пока еще могу.

      – Карательные акции завтра? – спросил Огастус.

      – Да. – Айзек повернулся и побежал вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

      Огастус Уотерс повернулся ко мне.

      – Буквально, – сказал он.

      – Буквально? – не поняла я.

      – Мы буквально в сердце Иисуса, – сказал он. – Я думал, мы в церковном подвале, а мы буквально в сердце Иисуса.

      – Кто-то должен ему сказать, – хмыкнула я. – Это же опасно – держать в сердце больных раком детей.

      – Я ему сам скажу, – пообещал Огастус. – Но к сожалению, я застрял у него в сердце, он меня не услышит.

      Я засмеялась. Он покачал головой, глядя на меня.

      – Что? – спросила я.

      – Ничего, – ответил он.

      – Почему ты на меня так смотришь?

      Огастус чуть улыбнулся:

      – Потому что ты красивая. Мне нравится смотреть на красивых людей. Некоторое время назад я решил не лишать себя простых радостей бытия. – Последовала короткая пауза, которую преодолел Огастус. – Особенно если учесть, как ты прелестно доказала, что все закончится забвением.

      Я не то фыркнула, не то вздохнула, не то выдохнула с кашлем:

      – Я не краси…

      – Ты – как Натали Портман в две тысячи втором году. Как Натали Портман из фильма «“V” значит Вендетта».

      – Никогда не видела, – сказала я.

      – Правда? – спросил он. – Красивая стриженая девушка не признает авторитетов и влюбляется в парня – ходячую проблему. Это, насколько я вижу, прямо твоя автобиография.

      Каждый слог флиртовал. Честно говоря, он меня прямо-таки завел. А я и не знала, что меня возбуждают парни, – ну, в реальной жизни.

      Мимо прошла маленькая девочка.

      – Как дела, Алиса? – спросил он.

      Она