Все к лучшему. Джонатан Троппер

Никогда не скажешь, что на самом деле это сущий чертенок.

      – Да уж, непоседа, – соглашаюсь я.

      – Она стала такая упрямая. Если что-то не по ее – сразу в слезы и кричит, не умолкая. Я понимаю тех мамаш, которых посадили за то, что они швырнули ребенка в стену. – Я бросаю на Тамару удивленный взгляд. – Я не говорю, что сама бы так сделала. Я просто могу понять их порыв. Что угодно сделаешь, лишь бы она перестала орать.

      – Знаешь что, никому об этом лучше не говори, – советую я.

      Тамара смеется.

      – Само собой. Это так, мысли вслух.

      Ногой, как рычагом, я опираюсь о пол и раскачиваю нас.

      – Иногда я его просто ненавижу.

      “Его” – это Раэля.

      – Сперва уговорил меня на ребенка, а потом бросил одну расхлебывать кашу. Это так на него похоже. Нет, я безумно люблю Софи, но как мне быть дальше? Если уж умираешь, так не связывай оставшихся по рукам и ногам, дай им возможность начать новую жизнь. У меня же на руках дочь, о ней нужно заботиться, да еще его родители звонят каждый божий день, спрашивают, как дела, потому что считают меня плохой матерью. Такое ощущение, будто он запер меня в своем мире, а сам сбежал. И я злюсь на него, а потом мучаюсь чувством вины за то, что разозлилась на него. В общем, голова идет кругом.

      – Все будет хорошо, – успокаиваю я.

      – Хреновая из меня мать.

      – Не хреновая, а одинокая. Это называется “мать-одиночка”.

      – Я слишком много ругаюсь, я не соблюдаю режим, не меняю ей памперсы так часто, как нужно, она ест все, что захочет, я злюсь на нее за то, что связала меня по рукам и ногам. Что же будет, когда я снова начну встречаться с мужчинами?

      В голове у меня ревет сирена тревоги и мигает аварийная сигнализация.

      – Тебя пригласили на свидание?

      – Да куда там, – отвечает она. – Ты только посмотри на меня. Кому я нужна?

      Я испытываю облегчение, смешанное с чувством вины: я понимаю, что вскоре мой ложно направленный собственнический инстинкт будет противоречить желаниям Тамары.

      – Всем, – говорю я, прикидываясь тем, кем, как мне казалось, я был до недавнего времени. На самом деле никакой я не друг, искренне озабоченный ее благополучием. Я играю эту роль в сериале. – Как только пройдет слух, что ты решила начать новую жизнь, от поклонников отбою не будет.

      – Даже не знаю, что делать, – хмурится Тамара. – Раэль был единственным мужчиной, которому я поверила. До него у меня ни с кем не было серьезных отношений.

      – Не торопись, – успокаиваю я. – Ты сама поймешь, когда будешь готова.

      Я представляю себе будущих ухажеров Тамары. Наверняка все они будут выше меня и шире в плечах, с идеально низкой линией роста волос – из тех, что стрелой сходятся в одну точку посередине каждого виска, – и прямоугольным лбом под копной темных кудрей. Бизнесмены с накачанными мускулистыми шеями, управляющие хедж-фондов на немецких машинах. Они носят темные шелковые поло и костюмы от Армани, умудряясь при этом не выглядеть