Раскрыть ладони. Вероника Иванова

Долгая тишина. – Он хороший. Правда, хороший. Вот только…

      – Ну, не тяни!

      – Мягкий он, прямо как глина, что хочешь, то и лепи. Ни разу слова поперек не сказал.

      – Так что в том плохого?

      – А то. Если и мне не перечит, то и никому другому дать отпор не сможет, вот что!

      – Ну ты уж скажешь! Может, он просто тебя любит.

      – Даже тот, кто любит, вечно терпеть не станет.

      – В этом ты, пожалуй, права, подруга… И весь недостаток?

      – Если бы… С ним и миловаться-то не слишком.

      – Слабенький, что ли?

      – Да не в силе дело… Вот тебе собаки нравятся?

      – Собаки? А они при чем?

      – При том! Так вот, он, когда целоваться лезет, точь в точь хассиец:[2] рот разевает и дышит часто-часто, только что язык на сторону не вываливает! Прямо каминный мех, меня аж сдувает… А губы становятся каменные и холодные, словно у статуи какой.

      – Брр…

      – И я о том же… Я ведь тоже сначала на него из-за лица да фигуры повелась…

      – Так чего же ты с ним до сих пор остаешься?

      – А ты в его глаза загляни! Они же тоже как у собаки. Жалобные, спасу нет: и хочешь прогнать, а не можешь. А еще из-за рук. После его рук я словно заново родившейся себя чувствую.

      – Но ведь тебе решать уже пора, потому что…

      Наута, видимо, сочтя мои уши недостойными продолжения девичьей беседы, снова провела пальцами по пташке, и слова, послушно превратившись в тихий шорох, стихли.

      Собака, значит? Самое лучшее сравнение, которого я достоин? Все, что во мне есть хорошего, только руки? Да знаешь ли ты, Келли, что этими самыми руками я могу сделать с тобой такое…

      – Думаю, вы все поняли, юноша.

      Понял. Яснее ясного. Так хорошо понял, что хочется разбежаться и со всей дури воткнуться головой в стену. Мысль заманчивая, только откуда-то твердо знаю: не поможет.

      – Теперь вы видите, ваше расставание все равно должно было произойти, раньше или позже.

      Вижу. Вернее, слышу. Слышал.

      – Надеюсь на ваши благоразумие и рассудительность, юноша. Не ищите больше встреч с Келли, и ей, и вам продолжение отношений принесет только боль.

      Принесет? А по-моему, все уже на месте. Здесь. Рядом. Во мне. Правда, болью я бы свои ощущения не назвал, скорее они похожи на разочарование. Очередное, а стало быть, неспособное нанести больший урон, чем предыдущие.

      – Вы меня слышите, юноша?

      – Да, дьеси.

      – Поверьте, в случившемся нет ничьей вины. Я искренне рада, что девушка нашла себе не просто покровителя, а любящего супруга, и скорое замужество станет удачным, даже если оно не будет подкреплено чувствами. Особенно если не будет подкреплено.

      Она подчеркнула последнюю фразу именно для меня? Похоже. Но, насколько помню начало беседы, Наута не усмотрела чувств и в моих отношениях с Келли, а значит, и наш союз стал бы вполне удачным. Или я снова ошибаюсь, переставляя бусины ожерелья причин и следствий местами?

      – И

2

Порода крупных собак.