Раскрыть ладони. Вероника Иванова

денег и…

      – Вы еще молоды, юноша, а молодость – такое замечательное время! Вы встретите много красавиц, которые заставят ваше сердце выпрыгивать из груди. Так много, что…

      Она волнуется за будущее своей подопечной? Не раз наблюдая печальное завершение любовного волшебства, желает уберечь хотя бы одну девушку от неминуемого разочарования? Возможно, я был слишком плохого мнения о Науте. Поспешу успокоить:

      – Я не обещаю любить Келли вечно, дьеси. Но я не обижу ее. Никогда.

      – Ох, юноша…

      Она сжала пальцы, вмиг ставшие похожими на птичьи когти, и прикосновение из всего лишь неприятного превратилось в огорчительно болезненное.

      – Вы запрещаете нам встречаться?

      – Вы сами себе это запретите. Она раньше, вы – чуть погодя. Потому что мужчинам всегда нужно больше времени, чтобы смириться с неизбежным.

      – С чем?! – Неужели Келли больна? Быть того не может, я бы заметил! Но даже если и так, меня вовсе не пугает подобная новость. – Она… Ей плохо?

      – Нет, ей хорошо. Очень хорошо. Вернее, станет хорошо через несколько дней. Если, конечно, вы не будете мешать.

      Через несколько дней? Что же должно произойти? Может быть, нашлись родственники, согласные уплатить выкуп раньше срока? Так это же замечательно!

      – Мешать счастью Келли? За кого вы меня принимаете?

      – Рада, что вы так настроены. Значит, мне будет проще сообщить. А вам – легче понять.

      Наута наклонилась и, почти касаясь губами моего уха, четко выговаривая каждое слово, произнесла:

      – Келли выходит замуж.

      – Ахм…

      Вопрос «за кого» родился и тут же умер, застряв в горле. Ясно ведь, что я тут ни при чем. Но тогда…

      – Это очень уважаемый человек. Почтенный. Богатый. Он даст девочке все, что только сможет понадобиться.

      – Все, кроме…

      Хозяйка Дома радости торопливо накрыла мои губы ладонью:

      – Не будем говорить о том, чего нет.

      Как это нет?! Пусть наши чувства нельзя назвать настоящей любовью, но они – почти любовь!

      – Ваши слова, дьеси…

      – Пожалуйста, помолчите немного. И послушайте. Нет, не меня, кое-кого поголосистее.

      Наута, шурша жесткими складками платья, прошла в другой конец комнаты, скрипнула створкой шкафа, вернулась и поставила на стол маленькую птичку. Не живую, а отлитую из стали, хотя форма была исполнена со всеми мельчайшими подробностями – от коготков до последнего перышка. Но при всей своей красоте и изысканности пташка служила вовсе не для услаждения взоров, и это я знал лучше всех прочих обитательниц Дома радости, разве что за исключением самой госпожи. Стальная птичка была обычным доносчиком.

      Каждый подневольный работник спит и видит, как бы урвать себе мимо хозяина лишний кусок добра, чтобы поскорее получить свободу или же хотя бы скрасить жизнь, вот и подопечные Науты не брезговали получать с мужчин несколько монет в обход своей хозяйки. Собственно, если иметь совесть и утаивать небольшие суммы, никто не будет гневаться, но когда доходы падают,