Герои. Джо Аберкромби

кем-то вроде самозванца? И куражливая храбрость его не нуждается ли каждое утро в починке, в штопке? Неприятная мысль.

      – Ну что, будем биться?

      Взгляд Доу метнулся, и снова прорезалась убийственная улыбка, без примеси сомнения или страха.

      – Пора, пора их потоптать да растоптать. Ты слышал, что я говорил Ричи?

      – В основном. Он постарается оттеснить их к Осрунгу, а ты идешь прямиком на Героев.

      – Пр-рямо на них! – рыкнул Доу, будто одним рыком уже верша свой замысел. – Так поступил бы Тридуба!

      – А поступил бы?

      Доу на полуслове осекся, махнул рукой.

      – Да какая разница? Тридуба вот уж семь зим как в грязи.

      – Истинно. Где буду нужен я со своей дюжиной?

      – Бок о бок со мной, разумеется, когда я буду рваться на Героев. Ты небось ничего на всем свете так не жаждешь, как вырвать холм из лап Союза?

      Зоб тяжело вздохнул. Что-то скажет на это его дюжина?

      – Угу. Сплю и вижу.

      Образец служения

      – Настоящий офицер должен командовать, не спешиваясь – верно я говорю, Горст? Самое подобающее для штаба место – это седло!

      Потрепав по гриве своего великолепного серого жеребца, генерал Челенгорм, не дожидаясь ответа, нагнулся и проорал конопатому посыльному:

      – Скажи капитану, чтобы очистил дорогу всеми возможными средствами и способами! Дорогу очистить, проход наладить! И пошевелиться, нерасторопный мой молодец! Поспешить! Маршал Крой желает, чтобы дивизия продвигалась на север!

      Он крутнулся в седле и рявкнул:

      – Ходу, господа, ходу! На Карлеон, к победе!

      Челенгорм, бесспорно, выглядел удальцом. Небывало юный для того, чтобы командовать дивизией, с улыбкой, говорящей о том, что он готов ко всему. Одет с восхитительной невзыскательностью – пыльный мундир пехотинца, в седле держится как в любимом кресле. Будь он таким же хорошим тактиком, Черный Доу в веригах давно был бы выставлен на обозрение толпы в Адуе. «Но он не тот, а значит, и мы не те».

      За генералом хвостом вилась оживленная кавалькада всевозможных штабистов, адъютантов, связных и едва вышедший из мальчишеского возраста горнист – как осы над вареньем, теснясь, оттирая и перекрикивая друг дружку командными возгласами.

      Тем временем из самого Челенгорма градом сыпались путаные и противоречивые ответы, вопросы, указания вперемешку с отдельными размышлениями о жизни.

      – Справа, справа, конечно же справа! – это одному офицеру.

      – Скажи ему, пусть не беспокоится, беспокойство ничего не решает! – это другому.

      – Пошевели их, пошевели, маршалу Крою угодно лицезреть всех к обеду!

      С дороги нехотя потеснился большой утомленный отряд пехоты, дождался, когда проедут офицеры, и принялся покорно глотать поднятую пылищу.

      – Говядина так говядина, – величаво отмахивался Челенгорм, – или баранина, какая разница, у нас тут дела поважней! Вы подниметесь со мной на холм, полковник Горст? С Героев, очевидно, открывается потрясающий вид. Вы же, как-никак, обозреватель его величества?

      «Я