Будущее. Дмитрий Глуховский

сколько поезд проезжает за минуту), а потом еще на двадцать (потому что бородатому нужно примерно три секунды, чтобы изречь эту мысль). Ответ: примерно на триста метров. И пока я говорил про себя «Примерно на триста метров», я оказался еще примерно на триста метров глубже.

      И я ничего не могу поделать. Еще триста.

      – Неверный маршрут, – сообщает мне коммуникатор. Доброе утро, падла. На экранчике все еще висит вызов, издевательски мне подмигивая.

      Гнить мне в моем кубике.

      Это с прежних времен такое выражение осталось – гнить. Теперь-то мы все накачаны консервантами и не сгнием никогда. Беда: если ты гниешь, по крайней мере есть надежда, что однажды все кончится.

      – У тебя глаза просто супер, – говорит фиолетовый. – Может, поедем ко мне? Я осознаю, что все время нашего с ним разговора мы прикасаемся друг к другу всем, кроме рук; мы уже близки так, как близки кузнечики в пачке. И вот фиолетовый хочет продолжить со мной эту насекомую любовь.

      – Прости… – У меня садится голос. – Я как-то по девочкам.

      – Ну ты что! Ну не разочаровывай! – морщится он. – Девочки – это вчерашний день. У меня целая куча друзей раньше с телочками чпокались, а теперь соскочили, все равно без смысла. Недовольных нет…

      Его борода щекочет мне ухо.

      – Ты же скучаешь… Я же вижу. Иначе зачем бы ты стал со мной заговаривать, а? Вспоминаю вдруг свой сон.

      Пятьсот Третьего. Кинозал.

      Угриным движением разворачиваюсь, оказываюсь с ним лицом к лицу, хватаю бороду в кулак, рву вниз, пальцем вжимаю ему кадык.

      – Послушай-ка, ублюдок! – шиплю я. – Скучаешь, похоже, ты. Своим больным дружкам можешь простату до посинения массировать. А я – нормальный. И еще: у меня в кармане шокер, я тебе сейчас его засуну туда и проверну пару раз, чтобы ты не скучал.

      – Эй… Ты что, приятель?!

      – Вас, фиолетовых, и так слишком много развелось, если один в давке перенервничает, никто и не заметит.

      – Я просто… Думал… Ты сам… Начал… Первый…

      – Я начал? Я начал, ублюдок?!

      Его лицо начинает походить цветом на его пиджак.

      – Что вы делаете?! – голосит какая-то девчонка слева.

      – Самооборона, – отвечаю я, отпуская его кадык.

      – Шшшивотное… – шипит он, растирая шею.

      – И всех вас так надо, – шепчу ему на ухо я. – Передавить.

      – Башня «Октаэдр», – доносится из динамика. – Сады Эшера. Приготовьтесь к выходу из вагонов.

      Поезд сбавляет скорость, пассажиры складываются гармошкой. Перед тем как выйти, я лбом бью фиолетового в переносицу. Будет тебе, упырю, горбинка. Все, теперь я готов.

      С платформы посылаю бородатому воздушный поцелуй.

      Стекляшка с пучеглазым фиолетовым педиком уносится в черноту. Пусть обращается в полицию, если хочет, его там не только на шокер натянут. МВД и еще пара важных министерств – в кармане у Партии Бессмертия. Партия спасла парламентскую коалицию от развала и теперь может загадывать любое желание.

      Первое желание было такое: чтобы Бессмертные сделались невидимыми. Абракадабра! –