Доктор Проктор и его машина времени. Ю Несбё

воскликнул Булле. – Милая девочка стала героиней. Люблю истории со счастливым концом!

      Фру Стробе опустила свой очень длинный нос, так что он почти коснулся стола, и взглянула на класс поверх очков.

      – Не очень-то он и счастливый. Жанну взяли в плен и продали англичанам, которые приговорили ее к смертной казни за колдовство. Потом созвали население Руана на площадь, где Жанну привязали к столбу, навалили вокруг гору дров и подожгли.

      И тут из-за парты донесся тонкий умоляющий голосок:

      – Но тут пришел принц и спас ее!

      Все повернулись к Лисе, которая поспешно зажала рот ладошкой. Никто – и в первую очередь она сама – не ожидал услышать от нее такое.

      – Посмотри на картинку в учебнике, Лисе, – сказала фру Стробе. – Любому видно, как языки пламени лижут белое платье Жанны д’Арк. Неужели похоже, чтобы она спаслась?

      – Нет! – хором крикнул весь класс.

      – Она не спаслась, – сказала фру Стробе. – Ее сожгли на костре, а обугленное тело бросили в реку. Жанне д’Арк было тогда всего девятнадцать лет.

      Лисе посмотрела на картинку в учебнике истории. Лицо девушки напомнило ей другое лицо на другой картинке. Лицо Жюльет Маргарин в коляске мотоцикла доктора Проктора. При мысли о таком ужасе у Лисе навернулись слезы на глаза.

      – Конечно, девушка должна была умереть, – сказал Булле.

      Фру Стробе сняла очки.

      – Почему ты это говоришь, господин Булле?

      – Чтобы стать настоящим героем, надо по-настоящему умереть.

      Класс засмеялся, но фру Стробе утвердительно кивнула.

      – Может быть, так оно и есть, – пробормотала она. – Может быть, и так.

      Прозвенел звонок, и не успела фру Стробе сказать: «Всем хороших выходных!», как первый школьник уже выскочил из дверей. Потому что это был последний урок пятницы и звонок означал свободу.

      Надевая куртку возле вешалки в коридоре, Лисе услышала, как другие девочки возбужденно говорят о какой-то вечеринке, на которую приглашены все. Все, кроме нее. И кроме Булле, конечно. Она услышала, как они шепчутся, мол, какой он маленький и чудной, ведет себя странно и говорит непонятное.

      – Привет!

      Булле прыгнул на скамейку рядом с ней и расстегнул куртку.

      Девочки тут же принялись шушукаться и хихикать пуще прежнего. Потом самая смелая из них повернулась к Лисе и Булле, а остальные, спрятавшись за ее спиной, захихикали в голос.

      – И что же будут делать наши голубки в выходные?

      – Во-первых, ты не знаешь, что значит слово «голубки», милочка, – сказал Булле, снова застегивая куртку, что было очень легко, потому что там и было-то всего-навсего две пуговицы. – Но если у тебя в мозгу найдется местечко, то запомни, что «голубки» – это на самом деле уродливые птицы, покрытые панцирем, как у черепахи, которые выклевывают глаза у своих детей и тем питаются. Во-вторых, мы приглашены на одну смертельно скучную вечеринку, на которую мы уж точно не пойдем. Осло вообще город унылый. – И Булле зевнул.

      – Сам ты унылый, – огрызнулась девочка,