Ричард де Амальфи. Гай Юлий Орловский

милость не собирается здесь останавливается, нам еще до заката смотреть кордоны с Кабаном и Тудором.

      – В следующий раз, – пообещал Зигфрид, – пробудем дольше.

      Я наклонил голову, подтверждая. Старик поклонился еще ниже, в его выцветших глазах я увидел огромное облегчение. Старые люди ненавидят насилие, и даже то, что сельские арбалетчики могут положить нас всех, не прибавит радости. За убитого сеньора придут мстить другие, оставят здесь только пепел, не считаясь с потерями.

      На околице Тюрингем оглянулся, бледный до синевы, прошептал:

      – Никогда еще так не трусил!

      – Я тоже, – неожиданно сказал Ульман. – Одно дело сражаться, другое – вот так…

      Я велел, не оглядываясь:

      – Гунтер, ускорь подготовку лучников.

      – Ваша милость, только ночью отдыхают!

      – Зачем им такая роскошь? – спросил я.

      От реки идут двое крепких молодых мужчин, но с совершенно белыми головами. Промокшие портки засучены до колен, у каждого мешок через плечо, там трепыхается, я уловил сильный запах рыбы. У одного еще и свернутый бредень.

      С пастбища возвращается еще стадо, заполняя улицу по всю ширь, постепенно редеет, со дворов слышится муканье, донеслась брань. Я оглянулся, одна корова поленилась идти до калитки, проломила ветхий плетень и пошла напрямик через огороды.

      Гунтер тоже оглянулся, хохотнул:

      – Вот так за лень расплачиваются! Есть коровы, что каждый день ломают. Из вредности. Проще бы поставить забор из крепких кольев.

      – Уже привыкла, – заметил я. – Теперь будет ломать и колья.

      Гунтер призадумался, кивнул.

      – И то верно говорите, ваша милость. Надо приучать народ пораньше.

      Глава 7

      На холме слева проплывают развалины могучего замка, даже не развалины, каменный дом еще почти цел, только обветшал, если подправить, подлатать, заделать пару дыр в стене, снова можно гордо поднять флаг владельца.

      – Странно, – заметил я, – не так уж и много работы. Группа отважных могла бы укрепиться. Места здесь сравнительно тихие! И снова начинать завоевывать мир.

      Гунтер тоже посмотрел на замок, перекрестился:

      – Кто знает, что там… Может быть, пытались уже не раз. Охотники за сокровищами начинают рыться по подвалам, да там и остаются. А самые счастливые хоть выбираются, так порча сжирает по дороге… Говорят, иные старые поместья прямо завалены костями.

      – И что же, народ все равно лезет?

      Он снова перекрестился:

      – Вы же знаете людей!

      – Знаю, – ответил я. – И что, крестное знамение не защищает? Как и святая вода?

      Он не уловил иронии, ответил очень серьезно:

      – Даже амулеты из Святой Земли не действуют. Видимо, Господь наш считает такие дела небогоугодными, нехорошими. Даже если там язычники похоронены, то и тех покой нехорошо тревожить. Если демоны наказывают обидчика, Господь за таких не вступается…

      Голос прервался, лицо застыло, глаза устремлены в одну точку. Я проследил за