Ричард де Амальфи. Гай Юлий Орловский

долго искоренять огнем и мечом по всему краю, где он прошел. Жгли села, людей пришлось убивать, очень уж крепко держались за ложную веру… Потому и надо успеть как можно раньше! Чтобы меньше невинных душ пострадало.

      – Души мы спасем, – ответил Ульман. – На костре. А вот с телами, которые так нужны для работ, придется расстаться.

      Я нахмурился и, чтобы в голосе звучала угроза, заговорил медленно, внушительно, веско:

      – Ульман… Ты, никак, начинаешь распоряжаться? Ты даже не рыцарь, даже оруженосцем Гунтера стал недавно, а уже дерешь нос и начинаешь рулить?

      Все замолчали, я ощутил, что в самом деле в моем голосе звучит неприкрытая ярость. Ульман побледнел, вскрикнул:

      – Ваша милость!.. Простите, с языка сорвалось! Просто, когда касается еретиков, то мы все, христиане – братья, должны, как один, вместе и дружно…

      – …идти резать кавказцев, – договорил я. – Вот что, Ульман!.. Да и вы все, слушайте внимательно. Я – паладин, не забыли? Это значит, что я облачен доверием высших иерархов Церкви и даже святых угод… тьфу, праведников. Я определяю, кто еврей, а кто ариец… в смысле, кто еретик, а кто даже наоборот. Запомнили?

      – Да, – почти прокричал он, – да, ваша милость!..

      – Как скажете, – ответил и Тюрингем с поклоном.

      – И еще, – продолжил я, – это чья деревня? Если на моей земле, то моя?

      Гунтер замялся, Ульман и Тюрингем сделали вид, что не слышат моего вопроса и усиленно рассматривали село, прикладывая ладони козырьками к глазам.

      – Это племя савиров, – ответил наконец Гунтер. – В основном, они на той стороне, там владения сэра Уландра… которого чаще называют Волком или Вервольфом. Он сам, кстати, зовет себя Волком. У него на щите черный волк, и вообще вроде бы весь его род ведет начало от огромного волка, что в древние времена спустился с гор в долины и превратился в человека. Благородный сэр Уландр много раз пытался подчинить их полностью, заставить работать в замке, служить челядью, но савиры, не отказываясь платить налоги, упорно держатся за остатки свободы.

      – Вполне понятное желание, – проронил я.

      Гунтер вздохнул:

      – Но кому-то и работать надо? Словом, когда раздраженный Вервольф высылал вооруженные отряды, савиры уходили в леса, там из-за деревьев наносили такой урон, что барон всякий раз отзывал карательные отряды, подтверждал прежние налоги и льготы, клялся больше не требовать добавочных поборов.

      – А что эти, которые со стороны реки?

      – Общаются через реку, издавна перероднились, частично переняли их странноватые обычаи, даже одежду, а савиры, чувствуя доброжелательность соседей, делятся секретами изготовления добротного оружия, продают удивительно быстрых коней, оказывают помощь в сборе лечебных трав.

      Я покачал головой:

      – И что в этом плохого?

      – Ваша милость, зараза проникает вместе со сладким.

      Зигфрид смотрел с недоумением, смолчал. Гунтер тоже хмурился, я молча пустил коня шагом, чтобы не напугать сельчан видом скачущих в их сторону вооруженных людей.

      С