Укротитель Медузы горгоны. Дарья Донцова

в другой раз? – лицемерно улыбнулась я. – Для ремонта надо кой-что купить, я договорилась с подругой прошвырнуться по магазинам.

      Софья Борисовна приятная дама, которую не хочется огорчать. Но это не значит, что я буду кокетничать с ее отпрыском, который не вызывает у меня никакого интереса. Иратов носит усы и бороду, а мне не нравятся мужчины с растительностью на лице. К тому же Петр бреет налысо голову и, на мой взгляд, выглядит смешно. Он уже несколько раз пытался зазвать меня на свидание, но я вежливо отказываюсь. Надеюсь, он сообразит наконец: от меня лучше отстать.

      С лица Петра медленно сползла улыбка. И тут в моем кармане запищал сотовый. Я вытащила трубку, увидела на экране слово «Миша» и лихо соврала:

      – А вот и Маша! Алло, привет!

      – Чего у тебя? – забыв поздороваться, заорал приятель.

      Я чуть отстранила мобильный от уха.

      – Ну сколько раз тебя просить можно… Не кричи, пожалуйста.

      – Я говорю тихо! – завопил Михаил. – Шуршу мышкой!

      Я покосилась на стоящего неподвижно Петра.

      – Машенька, встречаемся, где договорились, в «Красном лимоне».

      – Что? Какая Машенька? Эй, ты лака для волос нанюхалась? – зашумел Невзоров.

      Но я уже нажала на красную кнопку и зачирикала:

      – Мне пора. Подружка нервничает.

      – Давай попьем кофе завтра, – не дрогнул Петр.

      Ну что делать с человеком, который не понимает намеков?

      – Люди!! – завизжали вдруг в дальнем конце коридора. – Она тут! Спасите! Помогите!

      Мы с Петром, не сговариваясь, побежали на крик. Поняли, что он несется из-за двери с табличкой «Склад», влетели в комнату, посередине которой стояла гладильная доска, увидели костюмершу Олю и хором спросили:

      – Что случилось?

      Ольга указала в глубь помещения.

      – Она там! Там она!

      – Налей ей воды, – приказал Петр, – вон бутылка. Ольга, что с тобой?

      – Там! Там! Там! Она! Она! Она! – как всегда, косясь в сторону, твердила с безумным видом Таткина.

      – У нас снова беда? – спросила запыхавшаяся Софья Борисовна, входя на склад.

      – Кто шумит? – осведомился шагавший за ней Егор Бочкин.

      – Там Светка… – наконец-то выговорила членораздельную фразу костюмерша. – Мускатова мертвая… на диване валяется… Там, за кринолинами!

      – Мускатова? Светлана? – переспросил полицейский. – Маловероятно. Данная гражданка погибла вчера при пожаре гримвагена. Или у вас в коллективе есть ее полная тезка? В театре две Светланы Мускатовы?

      Софья Борисовна обняла Олю и стала гладить ее по плечу.

      – Успокойся, душенька, тебе привиделось. Нет у нас двойников! Олечка очень эмоциональная, как все актрисы.

      – Так она тоже на сцене выступает? – перебил Егор. – Почему тогда с утюгом стоит?

      – Потому что для Оленьки пока ролей не нашлось, – закудахтала Иратова, – вот ей и пришлось костюмершей работать, чтобы с голоду не умереть.

      – Это