Укротитель Медузы горгоны. Дарья Донцова

Безответственный человек!

      – А ты лысый дурак! – обиделась Мускатова. – Думаешь, хорошо сейчас в берете смотришься? Какого черта его нацепил?

      – Моя голова, что хочу, то и ношу, – надулся Ершов.

      Полицейский повернулся ко мне:

      – Где находились вы?

      – За центральным задником, вместе с Софьей Борисовной, – ответила я.

      – Я к ним со сцены подошла, – подхватила Розалия. – Но более ничего не помню, потому что никак не могла успокоиться, перед глазами Иван стоял со своими вампирскими клыками. Анекдот просто!

      – А где в тот момент были другие исполнители? – напрягся Егор.

      – Ведь мы уже объяснили вам, – с высокомерием вдовствующей королевы вымолвила Глаголева. – Я подошла к Соне и Степаниде. Я самая главная, другие вас не должны интересовать.

      Я удивилась. Надо же, мадам, оказывается, помнит мое имя!

      – Гриша был на сцене, – продолжала Розалия Марковна, – Ваня психанул и помчался к Леве в кабинет. Непрофессионально он поступил. Что бы ни случилось, артист обязан продолжать спектакль. Вот у меня в начале мая пропала любимая зажигалка, подаренная президентом. И что? Я не дрогнула, отработала пьесу. А погоревала потом. Ваня же полетел Обоймову жаловаться, наплевал на зрителей. Ему надо объявить выговор, так актеры себя не ведут. Наш девиз: умирай, а спектакль спасай.

      – Для тех, кто не в курсе, уточню: огниво госпоже Глаголевой преподнес не президент России, а глава компании «Лучшие доски для забора», – захихикал Ершов.

      – Какая разница? – всплеснула руками прима. – Это был мой любимый аксессуар из чистого золота с бриллиантами!

      – Железка со стекляшками, – вновь не удержался от замечания Григорий Семенович.

      – Твой берет натуральное уродство, – парировала Розалия. – Выбрось его.

      – Спокойно! Пожалуйста, не отвлекайтесь! – попросил следователь. – Насчет вас я понял. А остальные? Я не очень разбираюсь в Шекспире, но вроде в «Ромео и Джульетте» полно народа: слуги, например, друзья Ромео, родители, король…

      – Герцог, – поправила я.

      – Лева сократил количество действующих лиц, – пояснила Софья Борисовна, – в его постановке остались Ромео, Джульетта, Лоренцо, кормилица и Меркуцио.

      – Да? – удивился полицейский.

      – Современная трактовка, – ухмыльнулась я.

      – Хорошо, – кивнул Егор. – Я не понял, где стоял Меркуцио.

      – Он мяукал в клетке! – воскликнула Розалия Марковна.

      – Меркуцио – кошка, – я поспешила ввести Бочкина в курс дела. – Если хотите допросить животное, его можно принести. Извините, у меня вопрос. Вернее, несколько.

      – Задавайте, – сквозь зубы процедил Егор Михайлович.

      Я повернулась к Светлане:

      – Все в театре знают, что вы постоянно пьете кофе.

      Мускатова моментально ощетинилась.

      – Ничего дурного в этой привычке нет. Кому плохо от моей любви к арабике?

      Я спросила:

      – Уйдя