Пассажир. Жан-Кристоф Гранже

смог скрыть удивления, и Сильви улыбнулась:

      – Может, по мне и не скажешь, но у меня имеется кое-какая собственность. Вернее сказать, имелась. Домишко в Бидаре. Мы его продали и вложили деньги в лодку. Только не заладилось у нас. Поставщикам задолжали. Проценты банку выплачивали. Вам не понять.

      В глазах Сильви Матиас принадлежал к классу миллиардеров. Он на нее не обиделся. Его переполняли эмоции, мешавшие связно мыслить. Волны били в берег, поднимая тучи брызг, серебрившихся на солнце. На губах Матиас ощущал привкус соли, в глазах плясали солнечные зайчики.

      Женщина обернулась через плечо посмотреть, чем занят Патрик. Он уже запрыгнул на борт лодки и копался у нее на дне, очевидно, проверял состояние мотора. Она смотрела на него материнским взглядом.

      – Он что-нибудь рассказывал вам о своей… о своей прежней жизни?

      – Про жену, что ль? Он не любит языком трепать, но я про нее знаю. Это не секрет.

      – Он с ней общается?

      – Никогда. Они разругались вдрызг.

      – Почему он не разведется?

      – На какие шиши?

      Фрер не стал углубляться в эту тему, о которой имел самое приблизительное представление. Женитьба. Брачный договор. Развод. Все эти понятия оставались для него чистой абстракцией.

      – А про свое детство он когда-нибудь с вами говорил?

      – Так вы и правда ничего не знаете, – с легким оттенком презрения ответила она.

      – Чего я не знаю?

      – Он убил своего отца.

      Матиас сглотнул ком в горле.

      – Его папаша собирал металлолом, – продолжила она. – Патрик ему помогал.

      – В Герене?

      – Не помню названия. Какой-то пригород. Там жила его семья.

      – И что же произошло?

      – Они подрались. Папаша пьяный был, на ногах не стоял. И упал в чан с кислотой. Они в нем ржавые железяки держали. Патрик его вытащил, но старикан уже дал дуба. Патрику тогда всего пятнадцать лет было. Лично я считаю, что это был просто несчастный случай.

      – А дело расследовали?

      – Без понятия. Во всяком случае, Патрика не посадили.

      Это легко проверить. Догадка Матиаса находила свое подтверждение. Тяжелое детство. Семейная трагедия, оставившая трещину в подсознании подростка. И эта дыра все ширилась и ширилась, пока полностью не поглотила его личность.

      – А что с ним потом стало? Он не ушел из дома?

      – Он в Легион завербовался.

      – В Иностранный легион?

      – Он считал себя виновным в смерти отца. А преступникам одна дорога – в Легион.

      Они добрались до края мостика. Не сговариваясь, повернули обратно и медленно пошли к причалу. Сильви без конца бросала на Патрика короткие взгляды. Рыбак, увлеченно копавшийся в моторе, казалось, забыл об их существовании.

      – У Патрика когда-нибудь были трения с полицией? – снова заговорил психиатр.

      – Да что вы такое городите? Если люди бедные, значит, они обязательно бандюги? Ну да, у Патрика бывали трудные времена, но по кривой дорожке он никогда не ходил!

      Фрер задумался. Он пытался