Поджигатели. Ночь длинных ножей. Ник. Шпанов

экселенц! В них нельзя пошевелить руками. В них человек через месяц сходит с ума. Мы же не снимали их с Димитрова три месяца!..

      Геринг сделал вид, что с досадою зажимает уши, потом, с безнадежностью махнув в сторону чиновника, сердито проговорил:

      – Неужели вам мало тех примеров служебного рвения, которые столько раз показывали наши молодцы-штурмовики, когда арестованные совершали попытку к бегству?

      – Но Тельман ни разу не пытался бежать.

      – Так сделайте, чтобы попытался!

      – Мы постараемся, экселенц.

      Геринг швырнул папку чиновнику:

      – Запомните: нам не нужны люди, которых надо учить!

      Чиновник склонил голову:

      – Экселенц…

      – Если коммунисты будут иметь возможность действовать именем Тельмана, я спрошу с вас!.. – Геринг обернулся к Кроне: – Хоть бы вы взяли это дело на себя. Я уверен, вы придумали бы что-нибудь! – Он кивнул чиновнику: – Идите… Если вы окажетесь банкротом, я действительно поручу это дело господину фон Кроне. Он покажет вам, как нужно работать!

      – Надеюсь справиться, экселенц. – Чиновник щелкнул каблуками.

      – Послушайте, вы! – спохватился Геринг. – Не натворите чего-нибудь… неподобающего. Не то снова подымутся крики, что мы убийцы. На это можно было наплевать, пока вы действовали как штурмовик. Но теперь, когда вы чиновник правительства, нужно работать тонко и чисто.

      – Я вас понял, экселенц!

      Когда дверь за чиновником затворилась, Геринг встал, взял стоявшую на столе большую пеструю коробку и протянул ее Кроне.

      – Курите! Эти папиросы прислал мне болгарский царь. Наверное, хороши!.. – Он прошелся у стола. – Если бы вы знали, милый Кроне, как трудно работать, когда узда приличий заставляет думать о том, что можно и чего нельзя.

      – Да, это очень стеснительно, экселенц.

      Геринг шумно вздохнул:

      – Если бы я знал наверняка, что думают по этому поводу по ту сторону канала!

      – Вас беспокоят англичане? – Кроне пренебрежительно скривил губы.

      – Если бы вы были на моем месте, Кроне, они беспокоили бы и вас. Насчет американцев-то я спокоен, – уверенно проговорил Геринг. – Они достаточно деловые люди, чтобы понимать: до тех пор, пока не уничтожены живые носители коммунистической идеи, янки не могут быть спокойны за деньги, вкладываемые в оздоровление нашей промышленности…

      – Вы совершенно правы, экселенц, – проговорил Кроне. – Янки трезвые люди… Впрочем, говоря откровенно, я думаю, что и англичане достаточные реалисты.

      – Знаете что? – Геринг сделал глубокую затяжку. – Если бы вы могли выяснить, что думают на этот счет англичане…

      – Думают или подумают?

      Геринг расхохотался:

      – Вы золотой человек, Кроне, сущее золото! Если бы у нас было побольше таких голов… Попомните мое слово: вы сделаете карьеру… держитесь около меня.

      – Меньше всего я думаю о карьере, экселенц.

      – Ого! Такие ответы не часто приходится слышать от наших людей! – Возвращаясь к прежней мысли,