Ретт Батлер. Дональд Маккейг

лошадка, тащившая ее, была мрачного черного цвета. Когда они поравнялись с Тунисом Бонно, тот коснулся шляпы, приветствуя Розмари.

      Ретт так же поприветствовал миссис Бонно.

      Руфи Прескотт Бонно, довольно светлокожая пухленькая молодая женщина, была затянута в корсет и едва дышала.

      – Добрый день, капитан Батлер. Чудесный день, вы согласны?

      – «Весны и лета чище и блаженней представший предо мною лик…»[20]

      Миссис Бонно продолжала улыбаться.

      – Мой отец, преподобный Прескотт, учил меня писать. Я больше знакома с проповедями доктора Донна, чем с его поэзией.

      Ретт потянулся.

      – Но ведь такой день просто создан для поэзии, правда?

      Тунис сказал:

      – Здравствуй, Текумсе. Мисс Розмари, вижу, вы хорошо заботитесь о коне. – Он кивнул на сиденье для слуг. – Малышка мисс Мэг, как поживаете?

      Мэг прижала пальчик к губам.

      – Капитан Батлер, – сказала Руфи, – каждое воскресенье в Первой африканской церкви мы молимся за то, чтобы ваша с Тунисом поездка прошла удачно.

      – Ну, – улыбнулся Ретт, – и я молюсь.

      – Получили письмо от папаши Томаса, – сообщил Тунис.

      – Родители Туниса, – объяснил Ретт Розмари, – эмигрировали в Канаду.

      – У отца моего мужа, – вмешалась Руфи, – есть дом в Кингстоне, в Онтарио, миссис Хейнз. Томас Бонно говорит, что там лучше.

      – Папа говорит, – подхватил Тунис, – в Канаде холодно до чертиков.

      Ретт придержал Текумсе.

      – Тунис, клянусь, этот конь не был таким пугливым, когда я оставлял его тебе.

      – Выходит, у негров лошадям больше причин быть пугливыми, чем у белых, – с каменным выражением лица ответил Тунис.

      – Может, поэтому, – согласился Ретт. – Приятно было увидеться, миссис Бонно. Передайте мои благодарности церкви за молитвы.

      Тунис кивнул и причмокнул, погоняя лошадь.

      Когда солидная черная повозка скрылась за поворотом, Клео пробормотала:

      – Эти свободные черные слишком много воображают о себе.

      Проехали плантацию Хоуптона и Дэриена. Группы рабов засеивали поля в Чемпни.

      – Мы в Броутоне так поздно никогда не сажаем, – не одобрила Клео. – Надсмотрщик не позволяет.

      – Ты сейчас не в Броутоне, – напомнила служанке Розмари.

      – Уж я ли не благодарю Иисуса за это!

      – Я слышал, – сказал Ретт, – Уэйд Хэмптон купил старый дом Пурьеров.

      – Кэткарт Пурьер сейчас живет в Лондоне. Очевидно, война отпугнула его музу.

      Ретт покачал головой.

      – Бедный Кэткарт. Господи, как он завидовал людям, наделенным талантом! Эдгар сейчас начальник военной полиции в Атланте – понимаешь, такая у него работа. Всю свою жизнь Эдгар стремился не стать похожим на отца.

      Розмари тронула брата за рукав.

      – Вон наш поворот – за тем большим кипарисом.

      Повозка катилась мимо дубов, обросших бородатым мхом, к просвету, где на сваях расположился рыбацкий домик Конгресса Хейнза, похожий на болотную птицу.

      Розмари

20

Из «Осенней элегии» Джона Донна (перевод А. Сергеева).