Ретт Батлер. Дональд Маккейг

вам передать…

      Бонно подал Розмари пакет и повернулся, с тем чтобы уйти.

      – Пожалуйста, Тунис, подождите. Здесь нет визитной карточки. Кто это прислал?

      Из развязавшегося пакета выглядывал внушительных размеров желтый шарф с элегантной черной бахромой по краям.

      – Боже мой! Какая великолепная шаль!

      – Да, мисс.

      Накинув шелк на плечи, девушка почувствовала его ласковое прикосновение и – одновременно – какое-то смутное беспокойство.

      – Тунис, кто прислал ее мне?

      – Мисс Розмари, я не хотел бы неприятностей от господина Лэнгстона…

      – Это… не Эндрю Раванель?

      – Нет, не Эндрю Раванель, вовсе не он.

      Розмари решительно заявила:

      – Вы не уйдете отсюда, пока не расскажете все.

      Томас Бонно снял очки и потер нос.

      – Посчитав, что его письма не доходят до вас, он попросил меня передать это вам в руки. Мы виделись во Фрипорте. Он нисколько не изменился. – Тунис крутил в руках очки, словно какой-то незнакомый предмет. – Я был лоцманом на пароходе «Джон Б. Эллиот», перевозившем рис и хлопок, а на обратном пути паровозные колеса для железной дороги в Джорджии. Стоило его увидеть, я сразу узнал, кто это. Ретт Батлер совсем не изменился.

      Розмари почувствовала, как что-то сдавило ей горло, и поспешно ухватилась за перила.

      – Ретт имел дело с пиратами в Никарагуа, потом бросил это занятие.

      – Он ведь… он умер!

      – О нет, мисс. Мистер Ретт не умер. Он совсем-совсем живой.

      – Но… Но… ни одного слова мне за девять лет!

      Тунис Бонно подышал на стекла очков и вытер их носовым платком.

      – Мисс Розмари, брат писал вам. Писал регулярно.

      Глава 5

      Послания в бутылках

      Гостиница «Оксидентал»

      Сан-Франциско, Калифорния

      17 мая 1849 года

      Дорогая сестренка!

      Хотя я уже шесть долгих часов как высадился с парохода «Слава морей», земля все еще шатается у меня под ногами.

      Капитан с сыном сам перевез пассажиров на берег на шлюпке, страшась, как бы его «Слава» не присоединилась к сотне судов, оставленных матросами, которые подались в золотоискатели, – невеселый лес мачт брошенных судов высится у Длинной Пристани. На самой пристани стояли шум и гвалт: кругом сновали посыльные всевозможных ресторанов и отелей, всяческих увеселительных заведений. Жулики предлагали купить и продать золото. А один прилично одетый господин смущенно просил милостыню на еду.

      Во время плавания вокруг мыса Горн я играл в карты. Собираясь разбогатеть в самое ближайшее время, золотоискатели, эти новые аргонавты, относились с презрением к наличности и вели игру на редкость неблагоразумно, словно любое проявление бережливости могло пагубно сказаться на удаче. Итак, я появился в городе с внушительным кушем (деньгами, которые аргонавту потребны для финансовой поддержки изыскательской деятельности).

      За время утомительного плавания вокруг мыса