Вода для слонов. Сара Груэн

голос.

      – Что-то я не вижу фруктов.

      – А я вижу, к вашему сведению, – говорит она и указывает на одну из оспин. – Вот. И вот. Вот кусочек банана. А вот виноград. Почему бы вам не попробовать?

      – А почему бы вам не попробовать?

      Она скрещивает руки на груди. Ага, похоже, наша классная дама вышла из себя.

      – Эта пища предназначена специально для здешних обитателей. Ее разрабатывали диетологи, специализирующиеся на геронтологии…

      – Но я этого не хочу. Хочу настоящей еды.

      Мертвая тишина. Я оглядываюсь по сторонам. Все взоры прикованы ко мне.

      – А что? – громко говорю я. – Неужто я хочу слишком многого? Неужто больше никто не скучает по настоящей еде? Да разве вам может нравиться эта… эта… кашка? – Я кладу руку на край тарелки и отталкиваю ее от себя.

      Совсем легонько.

      Честное слово.

      Тарелка летит через весь стол и падает на пол.

      Вызывают доктора Рашид. Она присаживается на край моей постели и задает вопросы, на которые я стараюсь отвечать вежливо. Но я так не люблю, когда со мной обращаются как с последним идиотом, что, боюсь, веду себя несколько раздражительно.

      Полчаса спустя она просит сиделку выйти с ней в коридор. Я пытаюсь расслышать, о чем они говорят, но мои старые уши, хоть и достигли поистине непристойных размеров, не улавливают ничего, кроме отдельных обрывков: «тяжелая, тяжелая депрессия…» и «проявляющая себя в агрессии, что нередко бывает у пациентов пожилого возраста…».

      – Послушайте, я же не глухой! – кричу я из постели. – Только старый.

      Доктор Рашид бросает на меня недоуменный взгляд и берет сиделку под локоток. Они удаляются по вестибюлю, и я перестаю их слышать.

      Вечером в моем бумажном стаканчике появляется новая таблетка. Я замечаю ее, только высыпав все содержимое стаканчика на ладонь.

      – А это еще что такое? – интересуюсь я, разглядывая ее со всех сторон, а потом переворачиваю и смотрю, что у нее на обороте.

      – Где? – спрашивает сиделка.

      – Вот. – Я тычу в непонятно откуда взявшуюся таблетку. – Вот эта, справа. Такой раньше не было.

      – Это элавил.

      – А от чего она?

      – Чтобы вы лучше себя чувствовали.

      – От чего она? – повторяю я.

      Она не говорит. Я смотрю на нее в упор.

      – От депрессии, – наконец отвечает она.

      – Я не буду ее принимать.

      – Мистер Янковский…

      – У меня нет депрессии.

      – Эту таблетку прописала доктор Рашид. Она…

      – Вы хотите меня одурманить. Чтобы я превратился в смирную желеядную овечку. Но уверяю вас, я не буду ее принимать.

      – Мистер Янковский, у меня еще двенадцать пациентов. Прошу вас, примите наконец свои таблетки.

      – А я думал, мы не пациенты.

      Все до единой черты ее лица заметно напрягаются.

      – Я приму все, кроме этой, – говорю я, сталкивая таблетку с ладони. Она летит и приземляется на пол. Остальные я закидываю в рот.

      – А где вода? – Я невольно коверкаю