Детектив для уютной осени. Татьяна Полякова

Васильевич. – Возмущаются энергетические поля потусторонних сил?

      – Не знаю, – сказала она. – Мне не нравится, что ты его трогаешь.

      – У меня два вопроса. Первый: откуда ты знала, что за маяком мертвое тело? Когда мы первый раз к маяку забрались, ты точно знала, что там труп. Откуда?.. Ты что, его уже видела?

      – Видела, – призналась Мура, – но не глазами.

      – А-а.

      – Вася, послушай. – Она поднялась и даже руки сложила, словно умоляя. – Ты просто послушай, не сердись. Иногда я вижу, что будет. Я не думаю об этом, не фантазирую, просто откуда-то знаю – сейчас мы повернем за угол, и там будет мертвый человек. И вижу картинку. Мы поворачиваем, и все в точности так, как я видела только что. Это давно началось, я еще маленькая была!

      – Ты была маленькая и все время видела мертвых людей? Тебе лечиться нужно. Солнечные ванны, физкультура, электрофорез.

      – Не людей!.. Вернее, не только людей! Я вижу события или картинки. Ну, как это объяснить-то!.. Папа собирался в командировку, а я точно знала, что он не полетит. Я ему даже говорила: пап, ты не полетишь! Они с мамой надо мной смеялись. Он уехал в аэропорт и через три часа вернулся – забыл паспорт, в самолет его не пустили. Они потом допытывались, думали, что это я паспорт спрятала! Папа никогда ничего не забывает, а тут вдруг забыл!..

      – А ты не прятала? – уточнил Меркурьев.

      – Вася, мне было шесть лет! Я понятия не имела, что такое паспорт и где он лежит!.. Но я видела, как открывается дверь, входит папа и мы садимся ужинать. И никакой командировки!

      Василий Васильевич вздохнул и опять принялся за богдыхана.

      – Хорошо, допустим, – сказал он наконец. – Допустим, у тебя развита интуиция, хотя я ни в какую интуицию не верю, чушь это все. Ну ладно. Тогда второй вопрос: зачем ты полезла на маяк? Что ты хотела там найти? Или спрятать?

      Тут Мура сказала нечто такое, что заставило Василия Васильевича уставиться на нее в изумлении.

      – Я хотела найти фонарь, – призналась она.

      – Ты даешь.

      – У него должен был быть фонарь! – продолжала она с жаром. – Ты представь себе – ночь, да еще, по-моему, пасмурно было, облака, луны нет. По «променаду» вдоль моря он дошел, от моря всегда немного светлее. А внутри непроглядная тьма. И лестница!..

      – Лестница, – согласился Меркурьев. – Еще какая!

      – Он не мог подняться без фонаря, а фонарь не нашли.

      – Его и не искали.

      – Вот именно. Я пошла искать фонарь.

      – Нашла?

      Вместо ответа Мура побежала к двери, схватила с пола мокрую белую торбу – парусиновый мешок на длинном ремне, – покопалась в ней и выудила черную штуковину.

      – Вот он. Валялся на самом верху. Я, как только забралась на площадку, сразу его увидела.

      Меркурьев взял фонарь и осмотрел его со всех сторон. Включил и выключил.

      Обыкновенный дорожный фонарь – довольно тяжелый, такой в карман не положишь, с мощным направленным лучом. Если повернуть линзу, луч становится рассеянным, широким.

      Василий Васильевич раскрутил донышко и посмотрел, сколько там батареек. Их было четыре штуки, четыре увесистых «бочонка».

      – Покойник