Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки. Игорь Матрёнин

тайным бонусом – такими деликатесными консервами, что после за всю жизнь свою я и не пробовал ничего сравнимого с этими экзотическими рыбами и моллюсками.

      Я назвал это дикое помещение свинарником потому, что как-то оно очень напоминало мне этот «весьма нужный и полезный стратегический объект», а вообще, назначение этого таинственного здания неизвестно было даже тому странному офицеру, который присматривал за нами. Был он маленький, худенький и сердобольный.

      Разок при штукатурке пространства возле розетки меня не хило шибануло током, и «старлей» заботливо испросил для нас стремянки, дабы появилась возможность маневра при опасном электрическом соседстве. Он ласково говорил в телефонную трубку кому-то: «Подкиньте стремяночек, очень надо! Ну росточка-то Бог не дал ребяткам, как и мне!». Нет, сам-то он, конечно, был явный низкорослый «пиз…юк», но эти странные сравнения, словно мы были какие-то африканские пигмеи, были презабавны и даже немного обидны – ростом меньше метра восемьдесят в нашей компании никого не наблюдалось.

      Работали мы без халтуры, много и с огоньком. Неразгаданное помещение стремительно становилось чистеньким и домашним, и «старлей», откинувшись в любовании чуть назад, и цокая от восхищения языком, часто приговаривал: «Ах…ительно! Ах…ительно!! Великое дело делаете…». И это наивное смешение низкого и высокого стилей было настолько трогательным, что я умиляюсь каждый раз, как вспоминаю добрым словом нашего маленького спасителя!

      В общем, последние несколько стахановских денёчков мы провели в тяжких трудах и последующих неудержимых пиршествах. Возвращаться на родимую «семёрку» ежевечернее не хотелось, тут, на воле вольной, мы чувствовали себя свободными работягами-бичами. Собственно, это чуть и не погубило нас, когда мы совсем потеряли бдительность и чувство армейской реальности.

      Когда мы отправлялись «защищать Родину аж на долгий месяц своей неповторимой жизни», мы, конечно, укоротили наши студенческие патлы, но совсем не настолько, чтобы выглядеть настоящими «забритыми» солдатиками, совсем не на столько…

      Если на «КП» к нам привыкли быстро, да и место это было совсем уж заброшенное и отдельное настолько, что оборзевшие напрочь «дедушки» неспешно шествовали на построение в шлёпанцах, а утомлённый борьбой за дисциплину офицерский состав смотрел сквозь пальцы на такие вольности, то здесь, в настоящей части было всё несколько по-другому.

      За три недели нахождения «в армии» космы у нас отросли настолько, что местные солдатики уже с сомнением посматривали на странных обросших существ, зачем-то упакованных в солдатскую форму и «кирзачи».

      Но когда нас заприметил цепким взором сухой истеричный полковник, похожий на экзальтированного Суворова, глаза его медленно налились кровью, ноздри начали бурно раздуваться и, задыхаясь от гнева и непонимания «сюра» происходящего, он страшно заорал: «А ну подойти ко мне, бл…ть!!! Кто такие, бл…ть?!! Почему не по уставу,