Другая женщина. Сэнди Джонс

Позвоню, как приеду туда.

      – Как насчет эгнога на дорожку? – спросил папа, подходя к дверям. Колпак на нем сидел набекрень. – Я специально купил бутылочку.

      – Ей нельзя, Джеральд, – с укором заметила мама. – Она же за рулем. И кто вообще пьет эту гадость?

      Я мысленно улыбнулась, всех расцеловала на прощание, еще чуть-чуть потискала малютку Софи, а потом все-таки выволокла себя на холод. Дороги оказались пусты, что и неудивительно: вероятно, большинство здравомыслящих людей уютненько устроились дома или в гостях на всю ночь – не желая покидать тепло очага и не в силах противиться искушению принять еще одну рюмочку хереса.

      Уже стемнело, когда я остановила машину возле коттеджа Памми – одного из пяти одинаковых каменных домов, жавшихся друг к другу. Не успела я выключить фары, как белая деревянная дверь распахнулась и на крыльце появилась массивная фигура Адама. Изо рта у него вырывались клубы пара, а из гостиной за его спиной – теплый свет.

      – Давай же. – Он поманил меня, словно мальчишка, возбужденный праздником. – Ты поздно. Скорей.

      Я посмотрела на часы: 17:06. Я опоздала всего на шесть минут. Мы поцеловались на крыльце. Казалось, я не виделась с Адамом целую вечность. На самом деле прошло всего три дня, но среди них затесалось Рождество, а в такое время чувствуешь, словно растранжирил целые недели, сидя в четырех стенах, пялясь в ящик и наедаясь до тошноты.

      – М-м-м, очень по тебе скучал, – шепнул он. – Заходи. Мы тебя ждали. Сейчас подадут обед.

      – Обед? – Я на секунду замерла. – Но…

      Он снова поцеловал меня, пока я снимала пальто:

      – Мы все ужасно проголодались, но мама настаивала, чтобы мы тебя дождались.

      – Все? Но… – начала я. Слишком поздно.

      – А вот и она! – провозгласила Памми, просеменив ко мне и взяв мое лицо в ладони. – Бедняжка, вы совсем заледенели. Входите, вас пора накормить. Это вас согреет.

      Я вопросительно взглянула на нее:

      – Не беспокойтесь обо мне, я только что поела…

      Она уже повернулась и теперь уносилась в сторону кухни.

      – Надеюсь, вы проголодались, – окликнула она меня оттуда. – Я наготовила на целый полк.

      Адам протянул мне бокал шампанского, и в своем издерганном состоянии я была рада этой холодной щекотке на языке.

      – Что у нас к чаю? – спросила я, стараясь произнести слово «чай» как можно легкомысленнее, словно тем самым я могла сделать так, чтобы это и было просто чаепитие.

      С приклеенной улыбкой я выслушала ответ Адама:

      – Легче сказать, чего у нас нет.

      – Адам, но я не могу… – сделала я еще одну попытку. Мы уже входили в столовую. Увидев стол, очень красиво накрытый на четыре персоны, со сверкающими подложками под тарелки, белыми накрахмаленными салфетками, аккуратно свернутыми в серебряных кольцах, и декоративную вазу посередине (с бузиной и сосновыми шишками), я поняла, что у меня не хватит духу продолжить эту фразу.

      – Вот, прошу, – певучим голосом объявила Памми, внося два блюда, на каждом – полноценный