Фарландер. Кол Бьюкенен

Нико. – Да вы, видать, рехнулись.

      – Послушай меня. – Теперь чужестранец обращался напрямую к юноше. – Если согласишься, я уже сегодня поговорю с судьей. Попрошу снять обвинение и даже оплачу судебные издержки и твое пребывание здесь. Ты избежишь наказания.

      – Но ведь то, о чем вы просите… – запротестовала было мать. – Это означает, что я, может статься, уже никогда его не увижу. Такая работа связана с большим риском.

      – Мы находимся сейчас в Бар-Хосе. Если ваш сын останется здесь, то рано или поздно ему придется идти на стену и защищать город, рискуя при этом жизнью. Да, моя работа опасна, но я хорошо подготовлю его к ней, и, когда возьму с собой на задание, он будет выступать лишь в роли наблюдателя. После окончания срока ученичества у него будет выбор: либо посвятить себя профессии, либо заняться чем-то другим по собственному желанию. К тому времени у него будут деньги и немало полезных навыков. Он даже сможет при желании возвратиться в Бар-Хос, если город еще будет держаться.

      Выдержав паузу, чтобы она обдумала предложение, старик продолжил:

      – Прямо сейчас в городском воздухопорте меня ожидает корабль. Через несколько дней, когда его отремонтируют и приведут в порядок, мы отправимся на родину моего ордена. Там он получит соответствующие наставления и пройдет должное обучение. Уверяю вас, госпожа Кальвоне, что в любой ситуации буду ставить жизнь вашего сына выше своей. Это моя торжественная клятва.

      – Но почему? Почему вы выбрали именно моего сына?

      Вопрос как будто застал Фарландера врасплох. Он провел ладонью по короткой щетине, произведя при этом звук схожий с тем, что возникает при трении камня о мельчайшую наждачную бумагу.

      – Он продемонстрировал определенное умение и некоторую смелость. Именно эти качества мне и нужны.

      – Но это же не все объяснение?

      Какое-то время – Нико оно показалось вечностью – старик смотрел на Риз молча, словно обдумывая ответ, потом неохотно кивнул.

      – Не все, – согласился он и снова устремил взгляд в каменный пол. – В последние дни мне снятся сны, которые ничего вам не скажут, но имеют значение для меня. В некотором смысле они ведут меня, и, как мне представляется, ведут в правильном направлении.

      Такое объяснение, похоже, не рассеяло сомнений Риз, и она недоверчиво уставилась на чужестранца.

      – Я согласен, – объявил вдруг Нико, а когда обе головы повернулись к нему, улыбнулся, чувствуя себя немножко глупо.

      Мать нахмурилась.

      – Я согласен, – повторил он, на сей раз серьезнее и тверже.

      – Ты никуда с ним не пойдешь, – возразила мать.

      Нико грустно кивнул. Разумеется, он знал, кто такие рошуны. Это знали все. Они убивали людей, убивали во сне, и получали деньги за то, что осуществляли вендетту. Нет, Нико, разумеется, не видел себя рошуном и не стремился им стать, но ведь по окончании срока ученичества у него будет право самостоятельно выбирать дальнейший путь с учетом уже полученных знаний и умений. Возможно, судьба предоставляет ему шанс сделать из себя что-то. Может быть, Большой