Фарландер. Кол Бьюкенен

которой видел несколько раз, когда приезжал в город, заполняя время пустыми фантазиями.

      Однажды вечером отец напился так, что принялся избивать мать и таскать ее за волосы по комнате. Потом вдруг остановился, посмотрел на сына, взиравшего на него со смешанным выражением изумления и ужаса, и выбежал из дому.

      Вернувшись под утро, когда жена и сын еще спали вдвоем на узкой кровати Нико, он собрал вещи и, не прощаясь, ушел. Нико чувствовал себя так, словно земля ушла вдруг из-под ног. Мать долго и безутешно плакала.

      Сжав в темноте кулаки, Нико негромко вздохнул.

      – Он не просто так ушел, у него были на то свои причины.

      Незнакомец попыхтел сигариллой, но она уже потухла.

      – Да. Струсил или нет – в любом случае тебе знать лучше.

      – Что вы имеете в виду?

      – Только то, что кровь отца почти наверняка бежит и в жилах сына. Что относится к нему, то, скорей всего, относится и к тебе.

      Нико почувствовал, как вспыхнули щеки, и отвернулся – слушать незнакомца больше не хотелось.

      Коридор заполнился эхом воплей; какой-то сумасшедший, глотая слова, предупреждал о надвигающейся беде: маннианцы придут из-за моря и всех сожгут заживо.

      Последние искорки сигариллы погасли, когда незнакомец затушил ее о ладонь. Поднимаясь, он хмыкнул и пробормотал что-то неразборчивое себе под нос. Потом повернулся к Нико и, протянув руку, похлопал по плечу:

      – Все в порядке, сынок. Теперь можешь поспать.

      Он ушел, оставив после себя стойкий аромат дыма.

      После него Нико уже никто не досаждал.

      Мать пришла утром – во всем черном, словно прибыла на похороны. Глаза припухли от слез, а стянутые назад и туго схваченные на затылке волосы придавали ее чертам выражение страдальческое и решительное. Нико увидел ее впервые за год с лишним.

      Компанию ей составлял Лос, вырядившийся словно на праздник и неубедительно изображавший праведное недоумение и осуждение. Именно Лос и заговорил первым, когда Нико подошел к решетке, отделявшей заключенного от посетителей в сумрачном прохладном склепе, предназначенном именно для таких целей.

      – Плохо выглядишь.

      Нико не сразу нашелся что сказать. Менее всего он ожидал увидеть здесь эту парочку, Лоса и мать.

      – Как ты узнала? – стараясь не закричать, обратился он к матери.

      Она подалась вперед, как будто хотела дотронуться до него, но наткнулась на решетки, и ее глаза полыхнули вдруг злостью.

      – Старуха Джаймина видела, как стражники волокли тебя по улице, и любезно поставила меня в известность, – холодно ответила она.

      – А…

      – А?.. И это все, что ты можешь сказать в свое оправдание?

      Ее злость, словно дуновение ветерка, распалила угольки его собственной, тлевшие с того самого дня, когда он ушел из дому.

      – Я тебя сюда не звал. И его тоже.

      От удивления у нее округлились глаза, и Лос, все это время не сводивший с Нико сурового взгляда, тут же