Ричард Длинные Руки – грандпринц. Гай Юлий Орловский

в чем я прокололся? Просветите невежду.

      Она кивком указала на свои каракули на снегу.

      – Это знакомо?

      Я покачал головой.

      – Нет, конечно.

      – Но у вас было такое лицо, – сказала она уличающе, – что узнали. Разве не так?

      Я поморщился.

      – Некоторые похожи на те, которые приходилось изучать в раннем детстве…

      – Что это?

      – Просто математика, – объяснил я. – вон тот знак похож на интеграл, а это радикал или, как говорят в народе, корень… Это смахивает на факториал, хотя и слишком косой, это бинарности… разумеется, если напрячь воображение. Вы наверняка знаете, в облаках тоже можно увидеть и дворцы, и замки, и снежных великанов… Или у вас было безрадостное детство?

      Она кивнула.

      – Скорее да, чем нет. Я должна была усвоить слишком много для ребенка.

      – Даже ненужные знания, – сказал я ободряюще, – развивают мышление и в какой-то мере мозг. Каким бы хламом ни забивали вашу голову, это все лучше, чем пустая. Развитая память – хорошее подспорье в народном хозяйстве и подъеме валового дохода. Только не спрашивайте, что такое валовый доход, я сам не знаю.

      – А зачем говорите?

      Я пожал плечами.

      – Да кто не говорит так?.. Есть такие слова, их называют общими. Хотя вроде бы все слова общие, но эти особенно общие.

      Она не сводила с меня пристального взгляда.

      – Сэр Ричард, не уводите в сторону. Известно, это магические формулы, очень сильные, могут перевернуть мир… но никто их не в силах разгадать. Однако вы узнали сразу!

      Я сказал с неловкостью:

      – Кто сказал, что это магия? Разве что иносказательно. Дескать, магия цифр, магия слов, магия улыбки…

      Она сунула руку в широкий карман, я молча ждал, она медленно извлекла небольшой шарик и протянула мне на раскрытой ладони.

      – Что это? – спросил я.

      – Посмотрите, – предложила она.

      Шарик размером с лесной орех, очень легкий, словно под тонкой скорлупой пусто, слегка шероховатый, приятный на ощупь…

      – И что?

      – Сдавите, – посоветовала она.

      Я придавил шарик большим пальцем, он тут же зашевелился. Я осторожно раскрыл ладонь шире, он чуть приподнялся, зависнув в воздухе. Я тихонько толкнул его мизинцем, однако он остался в той же точке пространства.

      Надавил сильнее, однако это все равно, что попытался бы сдвинуть гору.

      Она смотрела испытующе то на странный камешек, то на меня, я сказал раздраженно:

      – Ладно, днем так-сяк, а ночью кто-то наткнется – лоб расшибет.

      – Да, – согласилась она, – на ночь его оставлять здесь рискованно.

      Я смотрел, как протянула руку ладонью вверх, и шарик послушно опустился, словно бабочка на капельку меда. Когда она сжала пальцы в кулак, между ними внезапно коротко и опасно заблистал мертвенно-синий свет.

      Через мгновение, когда свет погас, она разжала кулак. На ладони не осталось даже следа странного камешка.

      – И что это было? – спросил