Право на возвращение. Леон де Винтер

сталкиваются молодые израильские арабы, не хотелось его ненавидеть. Эти мальчишки понятия не имели о том, чем он занимался нынешним вечером. Он должен им все объяснить.

      – Я хочу вам кое-что рассказать. – Голос его звучал спокойно и властно. У него был опыт бесед с молодежью, он умел управлять своим голосом. Ему всегда удавалось успокаивать возбужденных студентов во время лекций.

      – Don’t fuck with us[10], – прошипел в ответ мальчишка, в глазах его плескалась бешеная ненависть, он явно получал удовольствие от насилия. – Отдай портфель.

      Он протянул руку, но Брам сунул портфель между автомобилем и своей ногой.

      – Деньги – пожалуйста, но в портфеле – моя работа, два года работы, касающейся…

      Он не знал, как быть. В портфеле лежала рукопись, продолжение его исследований о бегстве и исчезновении палестинцев. В книге указывалось на то, что с предками этих мальчишек плохо обходились. И там была не только последняя распечатка, но и бесчисленные заметки от руки, делавшиеся им в течение целого года.

      – Не отдашь портфель, мы тебя прирежем, ты этого хочешь?

      Браму стало страшно, дыхание перехватило, сердце бешено заколотилось. А у мальчишки начался нервный тик: мышцы вокруг левого глаза пришли в движение, веко непроизвольно задергалось. Остальные глядели на Брама брезгливо, словно он был чудовищем, которое надо уничтожить, ядовитым гадом, которого надо раздавить.

      Брам подумал, что не заслужил такого отвращения. Может быть, другие и заслужили, а он – нет. Правда, при его участии был убит палестинец, но то был вооруженный террорист, бандит, убивавший стариков поселенцев. Им надо было избрать другую жертву. Брам ни в чем не виноват перед ними.

      – В этом портфеле – моя книга, – сказал он.

      Горло у него пересохло, веки, как и у мальчишки, непроизвольно задергались (в китайских фильмах эта деталь отсутствует, но теперь-то он знал, что в смертельно опасных ситуациях люди яростно бросаются друг на друга, беспрестанно моргая).

      – Речь в ней идет о тысяча девятьсот сорок восьмом годе, о Накбе[11] – я исследовал новые архивные материалы…

      – Отдавай портфель, иначе подохнешь, – предупредил главарь.

      – Можно я – по крайней мере – заберу рукопись?

      В первое мгновение мальчишка не знал, как реагировать. Мысль о том, что кто-то в подобной ситуации может торговаться из-за пачки бумаги и готов за нее умереть, не укладывалась у него в голове, выводила из равновесия. Он взглянул на приятеля, стоявшего слева, тот неуверенно пожал плечами, и главарь повернулся к Браму:

      – Забирай свое дерьмо, но портфель со всем остальным отдай.

      – О’кей, о’кей, не нервничай. – Они дали ему несколько свободных секунд, и, получив отсрочку, Брам сразу успокоился.

      Он уронил пиджак и щелкнул замочком портфеля.

      – Пиджак мне тоже нравится, – прокомментировал его действия мальчишка.

      Брам кивнул:

      – О’кей.

10

Нефиг зубы заговаривать (англ.).

11

Палестинская «катастрофа» (араб.).