Наполовину друг. Юрий Мори

а сам – раз! – и исчез. Я минут пятнадцать стою, стрёмно же…

      – Извини. Научный эксперимент. Пошли дальше.

      – Ну ты, блин, даёшь… учёный.

      Вместо последнего из путеводных огней Вран увидел далеко впереди едва заметную подкову выхода – ровную внизу и закруглявшуюся аркой сверху. Она была немногим светлее окружавшей их с наёмником полутьмы, но видна отчётливо.

      – Пришли, похоже.

      Десяток шагов, другой, и они вновь ступили под обычное звёздное небо. Вран оглянулся – Полоса осталась позади, Санчо шумно выдохнул и сел прямо на дорогу. Едва слышно бормотала справа Дебрянка.

      – Я чуть ежа не родил, – признался наёмник. – Думал, всё. А оно вон как вышло…

      Лес с этой стороны был реже, в нём видны были просветы.

      – Дорога на Венецк идёт или где сворачивать? – спросил Вран. – И это… Воды бы набрать. Из фляжки-то допили.

      – Туда. Сейчас, – ответил напарник, не вставая. – Портянки Трода, как же хорошо, а! Я ж нас похоронил уже, считай.

      Он щёлкнул зажигалкой. Узкий язычок пламени послушно заплясал над сжатой в кулак рукой. Погас. Но и так понятно, что они вышли. Прорвались. Вран только чувствовал дикую усталость, словно дрова колол полдня.

      Сел рядом с Санчо, плевать, что прямо в пыль.

      – Все проводники так устают?

      – Ну, вы ребята молодые, все младше двадцати пяти… Но вообще да, некоторые напиваются прямо у выхода, если сразу обратно не идти. – Санчо встал, попутно вытаскивая пустую фляжку. – Сиди, посматривай, я за водой схожу. Этот… снайпер до нас не доберётся, не переживай. А засады нет, они бы нас уже взяли тёпленькими.

      Он скользнул в ночь, бесшумно как дикий зверь.

      Вран потянулся и лёг на дорогу, глядя на звёзды. Если бояться нечего, за чем тут присматривать. А руки-ноги гудели, даже мышцы подёргивались, как после тяжёлой работы.

      Наёмник вернулся, протянул флягу. Потом они отошли от дороги в кусты, шуганув какую-то лесную мелочь – вон затопотал в чащу, улеглись и уснули.

      Врану снилась Милка, как она раздевается, протягивает к нему руки призывно: иди сюда, любимый, иди, но потом сама исчезает, словно растворяясь в предрассветном тумане, уходит. Он пытался идти к ней, бежать, но ноги будто приросли к полу, он раскачивался, теряя равновесие, но не падал. Однако, и с места стронуться не мог.

      – Кончай орать! – недовольно ткнул его в бок Санчо. Что снилось наёмнику, осталось неизвестным, но он уже сидел рядом, положив на колени автомат. Солнце взошло. Нависающая над ними стена Полосы отсвечивала алыми и белыми бликами, слегка клубилась там, где-то в глубине.

      – Эй! – скривился от боли Вран, но тоже сел, протирая глаза. Сон… Эх, Милка.

      – Я тут подумал, – сказал Санчо. – Нас этот выживший хорошо рассмотрел?

      – Вряд ли. Темно было. А что, предлагаешь вернуться, его добить для ровного счёта?

      – Да неплохо бы.

      – А Клим? Мы и так уже полдня и ночь потеряли. Увезут духи знают куда, в жизни не сыщем. А у меня больше никого на свете не осталось.

      – Резонно…