Наполовину друг. Юрий Мори

не вижу, тебя только. Это с Проводниками так бывает – весь караван только его и видит, за ним и… Печёнка Трода!!! Веди!

      В ответ раздались тихие настойчивые перешёптывания, будто множество голосов зазвучало где-то поодаль. Нечто скрипело, как качающиеся деревья на ветру, шуршало и скреблось повсюду. Густой туман наполнился звуками.

      – Не ори, – наконец ответил Вран. – За мной. Но не спеши.

      Санчо шагнул. Теперь он видел напарника не стоящим на отвесной стене, а как надо. Ногами вниз, головой – соответственно – вверх. Автомат, висящий на худеньком плече Врана, почему-то показался странной инородной деталью. Тем, что здесь лишнее.

      – Там за первым огоньком вдали ещё один. Прикинь? Может, это указатели какие?

      Санчо до боли в глазах всматривался в серую пелену. Ничего он не видел. Кисель. Как есть – кисель. Ему стало страшно. С Проводниками ходить через Полосу жутковато, особенно первые разы, а вот так, с мальчишкой, без надежды выбраться…

      – Ты очень громко боишься, – вдруг сказал Вран, не оборачиваясь. Его голос окреп. – Очень. Ты молчишь, а я слышу.

      Для самого Врана пространство вокруг изменилось.

      В густом сером киселе тумана появились тени, полосы вокруг, сплетающиеся в узоры. Кроме пары багровых огоньков – один точно близко, второй дальше – в воздухе словно засветились сотни точек, мотыльков, дрожащих перламутровыми искрами. Стало видно землю под ногами. Именно землю, не асфальт, просто утоптанную тропинку посреди нависающих теней. Запах сырости ушёл, сменившись ароматами дыма и жареного мяса, как бывает вечером у костра, когда уже Антоха несёт чарки с чем-то крепким, Мила нарезает хлеб и вокруг звёзды, ничего, кроме звёзд на ясном небе…

      Он встряхнул головой, освобождая её от ненужных воспоминаний, и пошёл вперёд. Сзади сопел Санчо.

      Врану вдруг стало видно почти всё: они шли словно по узкому мосту, под которым темнела бездонная пропасть, там что-то шевелилось в темноте, а сверху, уходя высоко, проступили очертания арки, уходящей в небо. И стены по обеим сторонам, плотные, но проницаемые. По крайней мере для него, Вран это почувствовал. Вот такая вот конструкция, а посредине – они, испуганный мальчишка и слепой в этих краях Санчо.

      – Вот первый огонёк, ты его не видишь? – проходя мимо тлевшего на стене багровым пятачка размером со старое довоенное блюдце, спросил он наёмника.

      – Ничего я не вижу! – буркнул в ответ Санчо. – Тебя только. Похоже, нам кости выпали шестёрками – здесь только Проводники ориентируются.

      – Да? Странно… – Вран протянул руку к огоньку и коснулся его пальцем. Что-то тёплое и липкое, как выплеснутое на камень варенье. Непонятная штука. – Должно же и нам в чём-то повезти.

      – Ну, теперь хоть что-то понятно… – начал было Санчо, потом замолчал. – Я там возле подводы сумку прибрал, может, что полезное есть.

      – Ты говори, говори, если так легче.

      – Да не то, чтобы легче… Темнота эта давит. Но если ты меня выведешь, будет круто. А говорить и правда хочется. Кричать. Петь. Материться в голос. Тут, в Полосе, каждый по-своему с ума спрыгивает. Нехорошее место, не от мира сего.

      – Не