Симфония предчувствия. Космологическая поэма. Александр Москвин

его не ставим, только воздух чище.

      – Все русские, значит? – раздумываю. – И стряпать на кухне можно? – нащупываю в кармане бумажник и продолжаю раздумывать.

      – Конечно, Алексей, пожалуйста, и посуда есть.

      – Ладно, убедили, не хочется начинать с огорчений, – вытаскиваю деньги.

      В серых глазах кариатиды, непроизвольно следящих за движениями моих рук, отражается победа и едва заметная обиженность, возможно, скрываемая даже и от самое себя. Какая интересная простая женщина. Что-то у неё не так.

      В комнату осторожно заходит маленькая принцесса лет восьми – десяти и прижимается к Кларе, любопытные синие глазки выглядывают из-за её крутого бедра.

      – Ой, какая красивая девочка! А как тебя зовут?

      Пухленькая малышка откровенно засияла от моего комплимента: – Алевтина.

      (До чего же приятно общаться с ребёнком, и легко и просто.)

      – Алевти-ина?! – галантно протягиваю басом, изображая своё удивление и восхищение ею. – Смотрите-ка, и имя-то у тебя тоже красивое такое.

      – Алевтина Александровна, – совсем оживляется золотокудрая куколка.

      – Александровна?! – продолжаю игру в вороний сыр. – Алевтина Александровна. Але-Але, какое благозвучие, прямо напевать можно: – Але-Але, – дирижирую живописной шляпой: – Але-Але. (И что это ты так развеселился вдруг?)

      Клара, бережно придерживает своё дитятко: – Это Алексей, он приехал к нам из Петербурга, Алечка. Располагайтесь, пожалуйста, – хозяйка бросает почти дружеский, насколько это позволяет приличие положения, взгляд, и немного помедлив, продолжает: – А потом, когда отдохнёте с дороги, мы покажем вам местные достопримечательности: где рестораны, где пляж, где лавки, если вы не против, конечно.

      Здравствуй, океан Индийский, – это я! Много стран и морей довелось повидать на веку своём: купался и в атлантических водах, и в Тихом, и в Ледовитом океане, и вот, наконец, предстал и ты, последний из небывалых – океан Индийский.

      Стою у самого уреза. Плоская перемигивающаяся бликами ширь. Длинные, на удивление одинаковые бесчисленно правильные валы молча зарождаются вдали, выползают из пучин, растут, монотонно горбятся, шумно распластываются и ласково выглаживают истоптанный песочек. И снова, и снова, и всегда. Пляска всплесков в дымке безбрежья рассеивает средоточие взора. Синяя шляпа дальних странствий оттеняет горизонт. Складной ножик в кармане. Лёгкий бриз в лицо.

      – Иди ко мне, океан, иди, сам иди!

      Жду. Катится. Вот и дошла, лизнула ступни.

      (Все океаны мира омывали ноги ему).

      – Как необычно вы, Алексей, заходите в море.

      – А это я, Клара, знакомлюсь с новым своим океаном. На всех океанах я уже побывал, а вот до Индийского только сейчас добрался.

      – На всех, на всех?

      – Да, Алечка, на всех побывал, кроме Индийского.

      – А на каких?

      – На всех. Их всего – то четыре.

      – А какие?

      – Атлантический, Северный Ледовитый, Тихий