Комендантский час (сборник). Эдуард Хруцкий

как у нее дрогнуло что-то в глубине глаз, как нервно пальцы начали перебирать спички в коробке, Игорь понял, что она чего-то боится. И тут само сердце подсказало ему нужное, вернее, единственное решение. Возможно, что именно в этот момент в нем родился следователь.

      – Ваш друг убит.

      – Зяма? – почти крикнула Флерова.

      «Вот оно, начало!» По спине Игоря поползли мурашки.

      – Почему вы подумали о нем?

      – Я не…

      – Отвечайте! Ну! Быстро!

      Пауза.

      – Разве у вас один друг?

      – Зяма собирался на фронт…

      – Не лгите, вы знали, что он в Москве, он сегодня вечером должен быть у вас.

      – Я…

      – Говорите правду.

      И тут случилось неожиданное. Флерова заплакала. Громко, навзрыд. Этого Игорь никак не мог предугадать. По дороге сюда он ожидал чего угодно: лжи, запирательств, сопротивления, наконец, но только не слез.

      А женщина продолжала плакать. Игорь налил воды в стакан, протянул ей.

      – Хорошо… Я скажу… Я все… сама… – говорила Флерова, стуча зубами о край стакана.

      – Собирайтесь.

      И тут где-то совсем рядом раздался отрывистый и басовитый звук. Он на секунду наполнил комнату и стих. Но вслед ему спешил второй, третий. Зазвенело окно, тонко-тонко. Где-то на улице ударил пулемет. И вдруг – страшный грохот. Со звоном рухнула рама. Погас свет.

      Игорь подбежал к окну. На небе, в лучах прожекторов, лопались белые разрывы зенитных снарядов.

      Налет! Первый настоящий налет!

      – Марина Алексеевна, – позвал Игорь.

      И вдруг он понял, что Флеровой в комнате нет.

      Натыкаясь на мебель, опрокинув что-то, Игорь выскочил на крыльцо. Двор был пуст. Улицу заливал мерцающий мертвенный свет. Она стала неузнаваемой. Метрах в ста он увидел бегущую женщину.

      Она!

      – Стой! – крикнул Игорь. – Стой, стрелять буду!

      Он выхватил наган и побежал.

      Под ногами противно хрустело стекло. И вдруг нога поехала в сторону, он тяжело упал на тротуар. Левую руку обожгло, но Игорь увидел только Флерову, которая вот-вот скроется за углом.

      – Стой! – еще раз крикнул он и выстрелил в воздух.

      Из-за угла навстречу Флеровой выскочил милицейский патруль. Один человек остался возле нее, другой подбежал к Игорю.

      – Все в порядке, – сказал Муравьев, – я из МУРа, помогите доставить задержанную.

Флерова

      – У вас есть только одна возможность, – Данилов встал, прошелся по комнате, – одна возможность – правда.

      Флерова молчала. Она словно окаменела с той самой минуты, когда ее ввели в управление.

      – Вы слышите меня? Я понимаю ваше состояние. Но хочу напомнить: время военное, и закон строже вдвое. Помните, суд всегда принимает во внимание чистосердечное признание. Я уйду, а вы посидите, подумайте.

      Она осталась одна.

      Вспышка энергии, вызванная страхом, заставившим ее бежать из квартиры, сменилась сначала истерикой, когда ее вели по темному Каретному Ряду, потом полной апатией.

      На столе рядом с ней лежала пачка «Казбека» и спички.

      Она