Революция розг. Ростислав Олегович Нестеров

отползти от двери и привалиться к кровати – опасность, особенно неизвестную, лучше встречать лицом к лицу. Липа пополз и приближающийся скрип ступеней подгонял его.

      «Кто это?! Кто? – металось в голове, – И почему он идет сверху?»

      Да, самое странное состояло в том, что неизвестный не поднимался снизу, где имелась входная дверь, а спускался сверху.

      «Но ведь там только кабинет! И проникнуть туда извне невозможно!»

      Липа представил себе маленькие окна, массивные вделанные в камень решетки, и почему-то старый гобелен со своим портретом.

      «Это-то к чему?» – удивился Липа, но тут дверь скрипнула и стала медленно открываться.

      – Кто здесь!? – попытался крикнуть Липа, но получилось так жалко, что лучше было промолчать вообще.

      Да и чего спрашивать когда и так все ясно: на пороге стоял «Липа с гобелена» и борода в сочетании с длинным балахоном придавал ему вид строгий и представительный. Он презрительно посмотрел на «Липу у кровати» – испуганного до невменяемости, в полуспущенных от ползанья трусах и мокрой от холодного пота майке, и глубокомысленно заметил:

      – Вот говорят: прогресс, прогресс! А люди-то мельчают… Однако безответное животное обидеть время находят!

      «Какое животное?» – удивился «Липа у кровати» и тут же понял, что речь идет о двухголовой, прожорливой твари, которую он утопил во Влтаве.

      – Да какие это люди? Так себе, людишки… – продолжал развивать тему «Липа с гобелена». – Ничего путного сделать не могут! А туда же…

      «И это он говорит мне!» – удивление «Липы у кровати» сменилось обидой, сильной обидой:

      – Какие советы, такие и результаты! – возразил он прорезавшимся, наконец, голосом.

      – Советы значит плохие? И как всегда все вокруг виноваты?

      – Именно так! За подобные с позволения сказать опусы надо по рукам бить. И крепко бить!

      – Опусы? Великая книга магии – опус!? – «Липа с гобелена» побагровел, глаза его загорелись, кулаки сжались. – Не умеешь читать – не берись! Не умеешь пользоваться – положи на место!!

      И он ушел, обозвав Липу тупицей и хлопнув дверью…

      – Мельчают значит!? – Липа решительно подтянул трусы. – Людишки теперь вместо людей говоришь? Да!?

      Он поднял книгу и долго смотрел на нее. Потом аккуратно положил на край кровати, как будто она может взорваться от любого неосторожного движения, и вышел из комнаты, продолжая задавать неизвестно кому свои странные вопросы:

      – И ничего путного сделать не могут? Такие вот бездари?

      Вернулся он с аккуратной вязанкой дров и фирменной растопкой, довольно быстро разжег камин и сел прямо на пол, чтобы сподручнее было подкидывать полешки.

      – Тупица стало быть? Ни читать не умеет, ни пользоваться?

      Огонь радостно загудел в трубе, затрещал, рассыпая искры, точно радуясь происходящему. Убедившись что процесс пошел, Липа взял книгу, повертел в руках, точно прикидывая, что бы такое с ней сделать и, дождавшись когда пламя