В овечьей шкуре. Марина Павлова

Я молчать не стану! – резко завопила она, как тут же тяжелая рука отца вознеслась в воздух и со звоном прошлась по её щеке, оставляя красный след.

      Я приоткрыла рот от удивления и страха, что это происходит передо мной. Мать лишь отвернулась, вытирая свои слезы. Отец, сам того не ожидая, открыл рот в безмолвной тишине, пытаясь что-то сказать, но не находя нужных слов, просто смотрел глазами полными сожаления. Сестра, как ветер, подхватив курточку, выбежала во двор. Я метнулась за ней.

      – Не надо… – сказала она, остановившись у калитки. – Он остынет, и я вернусь. Это он ещё не видел этого на мне. – Горько усмехнувшись, Лиза дотронулась до цепочки на шее.

      На цепочки рядом с крестиком был ещё зацеплен небольшой кулон. В глазах сестры стояли, застывшие камнем, слезы. Обиженная и униженная, она направилась в сторону остановки. Я застыла на месте, не зная, что мне делать: последовать за ней или просто ждать.

      И каждый раз себе напоминая, что, поступив бы я иначе, я втыкала в себя невидимую иглу боли. Почему-то мысли о том, что если сказать тогда другое или поступить иначе, а может просто больше времени проводить с тем человеком, то сейчас было бы легче: такие обнадеживающие мысли облегчают эту боль. Но оглядевшись по сторонам, всё равно всё остается по-старому, и с этим исходом приходится только мириться.

      Пока я сидела у соседки, то узнала, что моего отца забрала полиция. Они будут выяснять при каких обстоятельствах произошел, как она выразилась, «этот инцидент». А ближе к вечеру приехала моя тётя Дарья, сестра моего отца. Она забрала меня к нам в дом. Я редко её видела, отец почти с ней не общался, но, кроме неё, у нас больше не было родственников.

      Дарья взволнованно бегала по кухне. Она готовила мне чай с молоком, рис с овощами и выставляла на стол передо мной разные сладости. Она всячески пыталась меня отвлечь, пока вдруг не поняла, что я слишком апатично отношусь к её положению и мои мысли о другом. Она села передо мной и сложила руки на столе. Ее пристальный взгляд впился в меня, я, почувствовав это, посмотрела в ответ.

      – В жизни так бывает, милая… И мы, к сожалению, ничего изменить уже не сможем, – грустно протянула тётушка.

      Я лишь кивнула в ответ. Мне до сих пор не верилось, что за этим столом сидит совсем другой человек – не моя мама. И уже она больше никогда не зайдет в эту кухню, не скажет мне доброе утро. Этого никогда не будет. Я осталась совсем одна. Я осталась с ним. Мог ли этот человек гордо называться мужем и отцом?! Мог ли он утверждать, что сделал всё, что было в его силах?! Мог ли он в тот вечер, от злости и унижения, последовать за моей сестрой?! Такие мысли меня очень испугали. Я, не понимая сама от чего они лезут в мою голову, закрыла ладонями лицо, пытаясь прогнать их из головы. Я думала об этом всего лишь раз. Но это было так реально, что меня затошнило. Я ушла к себе в комнату, моя тётя только проводила меня взглядом.

      Прошел ещё один мучительный день. Отец пришел лишь раз. Он переоделся и, забрав с собой какие-то документы, направился обратно в полицейский