Два Виктора и несколько рассказов, написанных в разные годы. Виолетта Лосева

счастья с Вилли была пейзажем. Теплый день. Ласковое солнце. Воздушное платье. Тихое кафе за городом на природе. Обожающий мужчина и обожаемая женщина… Терраса, залитая солнечным светом. Блики на воде. Свежий ветерок. Теплая рука. Романтическая прическа.

      Картинка счастья (если это можно было представить!) с Куприяновым могла быть похожа на… Нет, она просто ни на что не могла быть похожа, эта картинка…

      Просто ни на что…

      «Ты готова быть подругой гения?» – спрашивала себя Аня. И сама же отвечала – да никогда в жизни!!!

      И, тем не менее, тянуло к Куприянову. К пороку и безразличию. Насмешкам и равнодушию. Играм и игрищам. Манипуляциям и техникам пикапа.

      К Вилли тянуло меньше. Вилли, как будто-то и не мог никуда деться…

      – Почему ты ушел от своей первой жены? – спросила Аня Куприянова во время одной из первых встреч.

      – Влюбился, – Куприянов пожал плечами.

      Этого было достаточно, по его мнению…

      «Действительно, – думала Анна с недоумением, – подумаешь – жена и ребенок! Мужчина влюбился!!!»

      Но не комментировала. Комментировать слова Куприянова можно было только если ты был готов подтверждать его мнение. Петь в унисон.

      И, при этом, поддакивать на его фразы о том, что ему «все равно».

      О, каким сложным и неоднозначным он казался Ане! Может, конечно, и был… Но, в основном, казался…

      Вилли никем и ничем не казался. Вилли был.

      Но… Картинка никак не хотела сужаться.

      На залитой солнцем поляне со свежим ветерком, однозначно, чего-то не хватало.

      Вероятно, игры или манипуляции…

      Чего-то точно не хватало.

      Глава 4. Свежий супчик Марфы или Важный разговор со старой шалью

      Зрительный зал зашелестел аплодисментами.

      – Изысканно, – аплодисменты оценили этот приятный шелест, – это не концерт, не шоу, взрываться не нужно.

      – Смотрю я на то, как люди проводят вечера, и думаю – чего им не сидится дома, – проговорил сорокапятилетний юноша, глядя на свою спутницу за столиком в кафе.

      – Смотрю я на то, как ты проводишь жизнь, и думаю – что я делаю с тобой здесь? – почти сказала его спутница, но в последний момент решила промолчать. Не так уж часто они выбирались куда-то вдвоем.

      «Проводишь жизнь» – хорошая формулировка», – подумал бармен, переставляя кофейник.

      «Вот именно, – подумал кофейник, – проводить время – это одно, а проводить жизнь – это совсем другое. Уж я-то знаю это, слушая всю жизнь разговоры вокруг… Приходят на чашечку кофе, а потом выпивают целый кофейник. А известен этот повод проводить время именно как «чашечка кофе».

      – Да-да, конечно, – подумал кофе. Все-таки «подумал», а не «подумало», – Приходят на чашку кофе, а заказывают пиццу и сок. Ах, штампы, штампы…

      – Это имеет значение! – главная героиня произнесла эти слова настолько хорошо поставленным голосом, что даже шестнадцатый ряд партера услышал ее очаровательную