Два Виктора и несколько рассказов, написанных в разные годы. Виолетта Лосева

футболочки…

      Потом – переехал сам…

      Он был таким удобным и милым, этот мирный Вилли. Таким обволакивающим и заботливым. Таким трепетным и заранее все прощающим.

      Он никогда не обижался.

      Настолько никогда не обижался, что она стала бояться его обидеть. А вдруг он, наконец, обидится?

      Он никогда ни в чем не упрекал, только смотрел грустно, если уж она ляпала что-то такое, что совсем не лезло ни в какие ворота…

      Нужно сказать, что это случалось нечасто.

      Больше всего она боялась начать его жалеть.

      Поводов для жалости не было. За исключением того, что он (по всем меркам, если таковые вообще есть) любил ее больше, чем она – его.

      Аня тоже его любила. Даже очень.

      Но, сомнения, которые грызли ее по любому поводу в любом состоянии и в любом процессе, продолжали грызть и теперь.

      Странные это были сомнения.

      «Чувствую ли я что-то по отношению к Куприянову»? – спрашивала себя Аня.

      И отвечала себе – нет, не чувствую…

      И тут начиналось… А, вдруг, я увижу его и пойму, что именно Куприянов – это именно тот, кто мне нужен?

      А вдруг я расстанусь с Вилли, а он будет так сильно страдать, что даже мне будет от этого больно?

      А вдруг я выйду замуж за Вилли, а потом мне встретится совершенно другой человек, и я пойму, что чувства к Вилли уже прошли?

      А почему я себя об этом спрашиваю?

      Наверное, просто потому, что я люблю Вилли недостаточно… Иначе я бы не задавала себе этот вопрос.

      – Не дай тебе Бог понять и почувствовать, зачем действительно, нужна любовь близких, – сказала ей старая бабушкина шаль, которую Аня хранила в дальнем отделении шкафа и о которой вспоминала крайне редко.

      – Что ты имеешь в виду? – спросила Аня, перебирая одежду, – Вилли, кажется совершенно все равно, что на мне надето или какая у меня прическа.

      – Это совершенно не при чем, – вздохнула шаль, – Я говорю о том, что близкие любят нас безусловной любовью. Мы ее не замечаем. Они – как теплые шали, которые лежат на антресолях. Ты просто знаешь, что они там лежат. Что они есть у тебя. Редко вспоминаешь. Редко уделяешь внимание.

      – Ну и? – поторопила Аня.

      – А потом может прийти ситуация, когда ты захочешь просто уткнуться носом во что-то теплое и родное. Просто потому, что все другое не будет иметь никакого значения. Деньги. Блеск. Игры.

      «Надо подумать над этим, – решила Анна и пообещала себе сделать это в ближайшее время. Когда она обещала что-нибудь (даже себе), она твердо верила, что сдержит слово.

      Глава 5. Несчастная любовь Лилу или «Можно просто сказать, Анна…»

      Очарование Зи уже перешло все границы дозволенного. На вечеринке, посвященной актрисе, слегка за 40, которая хорошо знала жизнь, Зи блистала всеми своими оттенками.

      Актриса восседала на импровизированном троне таким образом, что вся труппа поневоле была «у ее ног». Главный режиссер примостился на ступеньках «трона», а гости – труппа и работники