Ясный колодец. Анатолий Комаристов

за 400 рублей и на все деньги купили необходимый для операции и перевязки материал. Другая монетка пропала. Видимо, у нас ее похитили. Ходила к нам женщина, как знахарка, заговаривала болезни. Она, наверное, и украла. Но, бог с ней, главное вылечили маму.

      Болезнь дала осложнение. Маме под наркозом долбили череп, выкачали много гноя. Потом целый месяц фельдшер делал перевязки. Денег у нас не было. Катя не работала. Помогал дядя Назар и тетя Дуня (мамины брат и сестра). Все они давно умерли…

      По окончании школы РОНО направил меня ликвидатором безграмотности среди взрослого населения, где я работала два года. В январе 1927 года РОНО назначил меня учительницей начальных классов в школу села Поповка, так как не хватало учителей. Дали мне второй класс и вот здесь я почувствовала свой физический недостаток. Учитель первого класса подносит мне раскрытую книгу и указывает на строчки, где было написано: – А Маша рябая…

      С его стороны это было нетактично, и я запомнила его поступок на всю жизнь.

      Этот год был насыщен событиями – Анфиса вышла замуж, Маруся схоронила сына Колю 3,5 лет и мужа. Это была трагедия не только для Маруси, но и для всех нас. Александр Кириллович (муж Маруси) был замечательным человеком. Он не перенес смерть сына и в состоянии острого психоза покончил жизнь самоубийством. Маруся осталась вдовой в тридцать лет и поклялась больше не выходить замуж. Она была интересной, представительной с гордой осанкой. Она очень любила детей Анфисы.

      Школу я окончила отлично, а к урокам готовилась так – бывало только приду со школы, а Катя уже приготовила мне работы. Она принимала заказы – платья, блузки с вышивкой гладью (это было модно). А вышивать то мне. Беру работу, учебники и иду в сад. Садик был небольшой, но там были все фруктовые деревья. Росли яблони, груши, сливы, чернослив, вишни. Четыре груши – «малиновки» посадил дядя Вася (брат мамы). Он был учеником Корочанской школы садоводства. Школа славилась на всю область.

      Сажусь на лавочку, работу на колени, а учебники в кусты. Как калитка скрипнула на огород – вышиваю, никого нет – занимаюсь по учебникам. Я больше запоминала все, что говорил учитель. Придут подруги, зовут гулять, а Катя кричит:

      – Ей некогда, она занята.

      Так как я не имела специального педагогического образования, РОНО послал меня в Белгород сдать в педагогическом техникуме методики. Когда я сдавала методику по арифметике, преподаватель посмотрел в окно и спрашивает меня: «Как по-Вашему, сколько декаметров до того дома?». Я не знала, что это единица измерения длины равна 10 метрам и ответила наобум: «Примерно четыре или пять…». Преподаватель говорит: «По прямой-да, а в обход примерно восемь-десять» – и поставил мне в зачетку положительную оценку.

      Меня выручила моя находчивость.

      Сдав методики, я получила звание учительницы начальной школы. В Поповке я проработала до поступления в пединститут в 1931 году. Кроме работы в школе, я вела ликбез среди взрослого населения, главным образом среди женщин, в вечернее время. Была избрана членом