Третье поколение. Марианна Алферова

приснился его старый сон, еще из детства.

      Ему лет шесть, и он бегает по оранжерее с какой-то девчонкой. Она вроде как и знакома ему, но имени ее он не может вспомнить. Она в белом платьице, в белых туфельках с ремешками. Белокурые волосы ореолом сияют вокруг ее личика. Оранжерея огромна, они бегают среди высоких растений, увитых лианами, играют в прятки. Сверху падает белый легкий пух, и кто-то, возникший на миг, шепчет, что это снег. Гор догоняет девочку и целует ее в щеку. Они бегут дальше, он пытается взять ее за руку, она ускользает, прячется за каким-то огромным-преогромным деревом и… исчезает.

      В этом месте Гор, как всегда, пробудился. Пустота в голове и смутное воспоминание о вчерашнем – но не событиями, а скорее чувствами – злость, ярость, боль.

      Кошмар на полу крошечной камеры, больше похожей на узкий шкаф – вытянуться во весь рост здесь нет возможности даже для подростка, и потому его положили, согнув ноги и пригнув голову к коленям в позе эмбриона. Голова раскалывалась. Он пошевелился. Каждая клеточка тут же завопила о боли, лицо стянула набок липкая корка – кажется, из носа шла кровь и натекла под щеку. Мерзкие струпья прилепили длинные пряди волос к коже: кто-то для верности еще раз ударил его по затылку. Он попытался встать – куда-там: руки и ноги его были стянуты прочной лентой так, что пластик впивался в кожу.

      Оставалось одно: лежать на полу и не шевелиться. В прошлый раз его тоже держали в подобном боксе, выбраться из камеры он так и не сумел и не разузнал за минувшие полгода, как это сделать. Значит, все, конец? Он не мог в это поверить. Какой-то злобный сценарист написал историю его жизни так, будто поиздевался над его страстями и желаниями. А ведь он дал себе слово, что доберется до Геи-2 и увидит этот дивный новый мир.

      Собственная невыдержанность отправит его в Утку. Надо было не торопиться и искать колодец – ведь должны же и на высших палубах остаться технологические колодцы, точно такие же, как в промке, как тот, по которому он поднялся до палубы E. Пять дней он потратил на их поиск, а потом махнул рукой и решил стартануть на грузовом лифте. Нетерпеливый дурак!

      Наконец дверь отворили, вошедший в камеру охранник (вернее, наполовину вошедший) – места подле головы Кошмара оставалось ровным счетом столько, сколько надо, чтобы поставить одну ногу вплотную – ухватил его за шкирку и поволок по узкому коридору. Синий свет мигающих ламп придавал происходящему ощущение нереальности. Может быть, это только сон? Но боль во всем теле, тошнота и ощущение, что он сейчас вот-вот задохнется, говорили, что это реал. Никому не снится, что его тошнит, если не тянет блевать в реале.

      – Где префект? Я требую префекта, у меня инфа, сверхважная! – Помнится, в прошлый раз это сработало. Сработало, но не спасло. Впрочем, до префекта он тогда не добрался, только до его помощника, а тот даже не стал слушать нарушителя из промки.

      – Префекта треба называть «барон», – пнул его под ребра один из безопасников. – А нас – всадниками.

      – И где ваши лошади? – не удержался и пошутил Гор.

      – Остроумец выискался! – рявкнул безопасник и лягнул его