Третье поколение. Марианна Алферова

была пай-девочкой. Но тайной, как ей удается такой полет, она делиться ни с кем не собиралась.

      Едва Джи вошла в столовку, как Эдгар встал на раздачу следом.

      – У меня разговор. Сядем вместе, – предложил он.

      – На пати в сектор три не пойду, – отрезала она. – Там все время блевантин и прочие прелести.

      – Это деловой разговор.

      – Деловой насколько?

      – На сто процентов.

      На раздаче выбор был невелик: клейкая похлебка серого цвета и клейкая похлебка с оттенками розового. Наверняка одинаковые на вкус. На второе – брикетик чего-то желтого с вкраплениями зеленого (обозначено было как натуральные овощи из оранжереи) и стакан ярко-розовой жидкости на третье.

      Пищеблок (камбузом именовали только место приготовления жрачки) был одним из самых больших помещений палубы. Узкие столы на восемь человек каждый и стулья вокруг можно было опустить и упрятать в пол, и тогда столовка превращалась в большой холл. Стены, потолок и пол пылали ядовито-зеленым цветом. Говорят, в дни первого поколения на стены столовой проецировали голограммы весеннего сада, и ветви цветущих яблонь качались над столиками обедающих, по небу бежали легкие облачка, а под ногами шелковистым ковром лежала неувядаемая мурава. Потом голограммы сочли ненужными, остались голые стены, как любил выражаться Тэп, цвета биллиардного сукна. Биллиардный стол имелся только в комнате отдыха префекта, и Джи видела его однажды – когда после стычки с грабителями народ взялся за главу палубы.

      – Ты сегодня отлично выглядишь, – сказал Эдгар.

      – Так что у тебя за дела? – спросила Джи и зачем-то понюхала мисочку с розоватым содержимым, чего делать категорически не следовало.

      – Три месяца назад мы нашли удобную пустующую каюту в боковухе, – Эрг на всякий случай понизил голос. – Вчера пришла одобряшка от префекта на наш запрос.

      – Одобряшка от префекта? Ну надо же! А я ни разу такое чудо не получала.

      – Точно, настоящая, со штампом. Мы хотим там сделать клуб-кафе. Зовем тебя.

      – Кто это мы?

      – Я и Тэп, Тибериус то есть.

      – А, философ, как его, Эпиктет. Я-то вам зачем? Философствовать не тянет.

      – Починить вентиляцию. Мы там клуб-кафе хотим запустить.

      – А ты-то сам что готов сделать?

      – Я? Ну… Объявы об открытии клуба нашлепаю. И потом надо все там обустроить. Внутри какие-то коробочки. Я даже не знаю, с чем, но тяжеленькие.

      – И где эта каюта?

      – Так ты согласна?

      – Может быть.

      Назвать номер коридора Эрг не успел – к их столику подошла Мирая.

      – Бата не видели? Он пропал.

      – Что значит пропал? – Джи задумчиво помешала ложкой жидкость, потом решительно посолила и поперчила содержимое мисочки. Перец ускоренного созревания научились выращивать уже давно, хотя неведомо, насколько оранжерейный перец походил на своего земного собрата.

      – Ну, вот так, взял и пропал. В жилом боксе нет, в рабочем – тоже.

      – Может,