Дорога во все ненастья. Брак (сборник). Николай Удальцов

конечно, видят.

      И тогда проводится «следственный эксперимент»:

      – Сколько времени? – старый капитан – вечный, до пенсии, дежурный по вытрезвителю, показывает мне свои часы.

      Моих у меня давно нет.

      Стрелок я, конечно не вижу.

      И потому просто мотаю головой.

      Я давно заметил, что есть такая мера опьянения: видишь стрелки часов – можешь пить дальше, не видишь – тоже можешь пить дальше.

      Только это уже бессмысленно.

      Дальше ни лучше, ни хуже не будет.

      Ничего не будет.

      – На койку…

      И меня повели туда, где мне будет плохо.

      Я это знаю.

      Я это помню.

      Сейчас мне более или менее, а вот только я усну, а усну я обязательно, так тут же проснусь.

      У меня будет ломить все тело, задираться дыхание, дрожать руки.

      Но самой нестерпимой будет жажда.

      Она уничтожит желания и достоинство, заберет на иссохший язык все мое существо, и сделает это существо ничтожным.

      И сил не будет даже на стон.

      И время покажется последним временем жизни.

      Это не маргинальные мысли – просто, здоровье на этом закончилось.

      А глупость еще осталась.

      То, на какую пакость способны милиционеры, в том момент, когда меня вели по коридору, я еще не знал…

      Художник Григорий Керчин

      Я долго думал, что с людьми нужно поступать так, как хотел бы, чтобы они поступили с тобой.

      Потом засомневался в правоте этой мысли и подумал: может с людьми нужно поступать так, как они поступают с другими…

      …Первого выстрела я не слышал. И не почувствовал боли в руке.

      Вертолет, грохоча двигателями, шум которых смешивался со свистом вращающихся винтов, завис на высоте полуметра, и мне пришлось прыгать в снег метрах в ста от чума оленеводов.

      Так, что было не до таких вещей, как выстрелы и ранения.

      Тут бы под собственные шасси или задний винт не попасть.

      Зато второй выстрел я не только услышал, но даже увидел вспышку пламени вырвавшегося из мелкокалиберного ствола.

      А моя правая рука словно наткнулась на какую-то невидимую преграду.

      Как оказалось, это была уже вторая пуля в моей правой руке.

      Уже лежа на снегу, в темноте полярной ночи, разбавляемой только отсветом луны от белесого снега, я ощутил боль, а вокруг того места, где моя рука коснулась снега, очень быстро стало расходиться черное пятно.

      Кровь прошла сквозь белье, свитер, полушубок и теперь выливалась на снег.

      Моя кровь.

      Что было вслед за этим – помню довольно смутно, но зато отлично помню все, что было до и после этого.

      Дело в том, что я приехал в поселок Новый порт на Ямале для того, чтобы поработать промысловиком.

      В общем-то, Новый порт это разновидность Края земли. Во всяком случае, все, что южнее него километров на тысячу, местное население называет Большой землей.

      С большой буквы.

      Вот я и приехал туда для того, чтобы посмотреть – чем живут люди?

      Ничего, оказалось, живут: удивляются – как можно жить в других местах?

      Вот только