Дорога во все ненастья. Брак (сборник). Николай Удальцов

мира, и очень хочется, чтобы такой мир исчез.

      Мысль о том, что многие хотят, чтобы мир изменился, просто потому, что не могут измениться сами, появляется в моей мутной голове.

      Правда, на столь не значительное мгновенье, что, растворившись в мерклом сознании, не оставляет следа, видимо, потому, что эта общая мысль оказывается слишком сложной для персонального дурманства.

      Я художник.

      Не то, чтобы совсем неизвестный, скорее подзабытый и зрителями, и специалистами, ведь раньше обо мне не раз писали газеты.

      Раньше.

      Года три назад.

      Года два, как я ничего не пишу, а перебиваюсь случайной работой.

      Когда мне ее дают.

      Эта ситуация создает проблему, которая заключается в том, что за эти два года, я ни разу не был занят делом, о котором смог бы вспомнить через неделю после его завершения.

      Впрочем, не бывает такой большой проблемы, на которую нельзя было бы плюнуть.

      Алкоголики и дети не думают ни о прошлом, ни о будущем – они удовлетворяются настоящим. Ведь проблема пьянства не в том, что человек, со временем начинает сожалеть о бессмысленно прожитом. А в том, что, со временем, пьяница вообще перестает о чем-то сожалеть…

      …Говорят, что биография – это всегда версия.

      Видимо, моя биография – это версия, которая не подтвердилась.

      Профессиональный подъем на гору у меня вышел неспешным, но стабильным, а вот скоростной спуск с горы, хотя духа и не захватывал, но прошел кувырком, под допингом, нивелировавшим боль от ссадин.

      Некоторые считают, что я пропил свой талант.

      Раньше говорили это у меня за спиной. Теперь говорят прямо в глаза.

      А еще чаще не говорят ничего.

      Вот и два дня назад, случай такой произошел.

      Не случай даже, а так – недоразумение какое-то.

      Стояли мы с мужиками у магазина. Нет не с теми, кто свое пальто пропил, или, наоборот, пропил все, кроме пальто и ходит в нем и зимой, и летом.

      С такими я дел не имею.

      С нормальными мужиками я стоял.

      Ну и что с того, что полуботинки я надел, а носки – не очень.

      А у одного из мужиков рубашка была без пуговиц.

      И рожа немного об асфальт потерта.

      И не хватало-то нам всего-ничего – рублей восьми.

      Так мимо проходит – мир ведь тесный – знакомый инструктор отдела культуры.

      Я его по-человечески попросил, а он даже не ответил – плюнул, и прошел мимо.

      В душу мне плюнул.

      И разве мог он меня понять:

      – Умный – трезвому не товарищ, – это у меня острота такая.

      Тем инструктором отдела культуры был мой друг, художник Андрей Каверин…

      …Сегодняшний день начался довольно сносно.

      Олеся не звонила с утра, и, значит, меня никто не успел начать воспитывать.

      Впрочем, в последнее время, меня воспитывает только Олеся.

      А остальные воспитатели ненавязчиво отвязались.

      Воспитывает.

      Она даже говорит, что если я не брошу пить, она сама пить начнет.

      Я ей, однажды, налил стакан водки, так