Бешеный волк (сборник). Николай Удальцов

я еще хуже, чем отвечаю на вопросы.

      И я не видел из него выхода. А Галкина нашла выход, и довольно простой:

      – Ты есть хочешь?

      «Нет», – хотел ответить я, но вместо этого зачем-то сказал:

      – Хочу, – и, кажется, облизнул пересохшие губы.

      – Садись к столу – устроим скатерть самобранку на скорую руку.

      Или маленькое поле чудес.

      – Да, – покорно проговорил я, – Во-всяком случае, буду знать, как оно выглядит.

      А то, раньше я знал только то, как выглядит страна дураков…

      Перед тем, как сесть за стол, мне пришлось отправиться в ванную для того, чтобы помыть руки.

      Я давно заметил, что мерой состоятельности жилища является количество полотенец над раковиной. У Галкиной их было четыре: розовое, голубое, салатовое и канареечное.

      Кстати, это все довольно сложно составляемые на палитре цвета.

      Никаких мужских приборов вроде бритвы, помазка или геля для бритья на стеклянной полке над ванной не было – это я отметил чисто автоматически, но оказавшаяся у меня за спиной Галкина, сказала:

      – И бритва, и пена есть в шкафчике.

      Я брею под мышками.

      Меня удивило то, как быстро Галкина «вычислила» мои мысли, и я попробовал оправдаться:

      – Просто когда мы поднимались к тебе, твоя соседка довольно ехидно на нас посмотрела.

      – Сейчас я живу так, что, не только перед соседями опозорить – до слез довести, и-то – некому…

      – …Как ты думаешь, Петр, нам с тобой поговорить или помолчать лучше?

      – Нам и говорить поздно, и молчать рано. Ты одно скажи: почему ты на меня все время наезжаешь? – не могу сказать, что люблю и часто использую современный сленг, но выражение «наезжаешь», показалось мне самым подходящим, в данный момент.

      – Да разве это наезды? Ты наездов настоящих не видел.

      – Ну, ладно. Не наезжаешь, а постоянно споришь. И ругаешь меня в газетах зачем? Ведь то, что написано пером, асфальтоукладчиком не заровняешь.

      На какое-то время Галкина задумалась. При этом, ее глаза не переставали смотреть в мои, а в выражении лица появилось толи сомнение, толи какая-то ирония. Так учитель смотрит на неправильного ученика, зарывающегося в ответе, но упорствующего в этом.

      А ее зрачки постоянно меняли цвет радужной оболочки.

      Эта заминка дала мне возможность обратить внимание на то, что одета Галкина, даже на мой, не знакомый с ценами в бутиках взгляд, достаточно дорого.

      И с большой любовью к себе.

      И еще я, естественно, заметил очень тонкий, чтобы не выдавать ничего лишнего, но достаточно глубокий, чтобы продемонстрировать отсутствие лифчика, разрез на груди ее платья.

      Вырез на платье женщины – это уже не материя, а энергия…

      Правда, красивой женщине со вкусом идет все.

      Впрочем, ничего – идет ей еще больше…

      Незаметно, без всякой суеты, на столе появилась икра, красная рыба с ломтиками лимона, буженина и ветчина – все те, не слишком великодорогие, но все же, для таких людей, как я, закуски