Рожденная второй. Эми Бартол

ни слова в свою защиту. Нельзя было касаться его! Они могут казнить меня за одно лишь это.

      Дюна срывается с места, сбегает по Большой лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки, и мгновенно оказывается возле нас.

      Габриэля подводит голос, в нем слышится мольба.

      – Она не виновата, Дюна, это все я сделал!

      – Я позабочусь о ней, Габриэль.

      Дюна встает между нами, разворачивая меня к громадным дверям, за которыми ждет толпа. Я делаю неверный шаг, затем другой. Ментор идет сразу за мной. Невозможно выстрелить в меня, не попав и в него тоже. Может быть, мать все еще испытывает к нему теплые чувства, потому что приказа она не отдает.

      – Прости, Розель, – раздается позади измученный голос Габриэля.

      Мы подходим к двери, я толкаю створку. Щурясь от солнца, останавливаюсь сразу за порогом. Рев толпы – словно удар в живот. Дюна хватает меня за руку и поднимает ее, приветствуя собравшихся.

      – Ни шагу назад. Они тебя прикончат, – говорит он, натянуто улыбаясь. – С этого момента только вперед! Без оглядки.

      3. Предатели Удела

      Дюна провожает меня к ожидающему аэрокару. Мельчайшие капельки воды от фонтана Воина оседают на коже. Бронзовые статуи футов на пятьдесят или даже больше возвышаются над нашими головами. Я поднимаю глаза и смотрю на устрашающие мечи. Оскалы воинов казались свирепыми даже в лучшие времена, а сегодня – самый ужасный день в моей жизни. Я словно в трансе. Наклоняюсь и ныряю на заднее сиденье беспилотного кара, «Виколта». Эта модель не выпускается уже сотни лет. Задняя часть аэрокара сделана из хрома и стекла. Он словно перевернутый аквариум, а я – мелкая рыбешка у всех на виду.

      Дюна садится рядом, касаясь плечом моего плеча. Двери плотно закрываются, запирая нас внутри.

      – Я не пыталась убить его, клянусь, – заламывая руки, стараюсь объяснить я. – Габриэль вытащил меч и…

      – Удел Мечей только выиграл бы, если бы ты прикончила его, Розель.

      – Что?! – Я ждала взбучки, а не разочарования.

      – Улыбайся! – приказывает Дюна. Его голос звенит от гнева: – Покажи им, что они тебя не сломили.

      Мои губы раздвигаются в улыбке, но это всего лишь мышечная память. Хватаюсь за закругленный край сиденья; становится трудно дышать. Мать велела им убить меня. Я никогда не вернусь домой. С трудом удерживаюсь от рвоты.

      – Мать решила, что я хочу навредить Габриэлю.

      – Она тебя совсем не знает.

      – Скажи ей, что я не чудовище, я никогда…

      Загорается лобовое стекло – проекционный дисплей. На нем появляется изображение головы офицера из гвардии Дворца. Лицо женщины сливается с пейзажем снаружи. У нее серые глаза – в тон форме ионо.

      – Мы готовы к отправлению, патрон, – докладывает она, обращаясь к Дюне как к старшему по званию. – Маршрут запрограммирован. Он идет через Горн и не отклоняется от плана, который мы обсуждали.

      – Благодарю, Севиль, – отвечает Дюна, откидываясь на спинку сиденья.

      – Вам что-то нужно до того, как мы приступим?

      – Нет. –