Витки. Роджер Желязны

– спросил я себя. Все это казалось просто диким. Вначале я даже не поверил. Но Даггетт показал мне распечатку. Перед моим пробуждением он пропустил результаты обследования через терминал своего компьютера, соединенного с большим банком диагностических данных в Атланте.

      – Видите, электронный коллега согласен со мной.

      Я посмотрел на Кору.

      Она кусала губы и глядела на распечатку, словно на невесть откуда взявшегося покойника.

      – Что все это значит? – в конце концов выдавил я.

      Прежде чем ответить, Даггетт раскурил трубку.

      – Я думаю, над вами кто-то поработал, – проговорил он. – Не могу сказать, была ли умышленно нанесена травма головного мозга. Но фальшивую память вам, безусловно, имплантировали.

      – Кто?

      – Любой мой ответ был бы на данном этапе достаточно беспочвенным предположением.

      – Так предполагайте!

      Даггетт слегка пожал плечами.

      – Известно, что так относятся к людям некоторые правительства. Но потом эти люди, как правило, не ведут беззаботную и обеспеченную жизнь. – Он сделал паузу. – Судя по вашему говору, вы коренной уроженец Америки.

      – Я тоже так думаю. Однако не из Верхнего Мичигана.

      – Истинные воспоминания о том периоде пока не появились?

      На миг, лишь на какой-то краткий миг, пока он говорил, мне почудилось, что я сумел что-то ухватить, почти уже держал в руках – и вдруг все. Исчезло. Капут. Истина издевательски скалилась мне из-за угла.

      Я состроил зверскую гримасу – плотно сжал веки, свел брови, стиснул зубы.

      – Черт побери!

      На мое плечо легла рука Даггетта.

      – Придет, придет в свое время. Не мучайтесь так.

      Доктор отвернулся и стал чистить трубку над большой пепельницей.

      – Я мог бы загипнотизировать вас глубже, – сообщил он. – Но существует опасность создания новой конструкции. Если отчаянно пытаться что-то найти, можно вызвать к жизни иную фальшивую память – для восполнения нужды. Так что на сегодня все. Приходите через три дня.

      – Я не в силах ждать три дня. Завтра.

      Даггетт отложил трубку и скребок.

      – Лед тронулся, – сказал он. – Лучше бы некоторое время не торопиться. Дать настоящим воспоминаниям, если можно так выразиться, шанс, возможность проявить себя.

      – Завтра, – повторил я.

      – Я не хочу вмешиваться так скоро.

      – Доктор, мне необходимо знать.

      Он вздохнул, признавая поражение.

      – Хорошо. Завтра утром. Условьтесь о встрече с моим секретарем.

      Я взглянул на Кору.

      – Полагаю, мне следует пойти в полицию.

      Даггетт то ли фыркнул, то ли хохотнул.

      – Не могу, разумеется, вам указывать, – медленно произнес он, – но позвольте заметить, что, если вы не в состоянии рассказать полиции больше, чем знаете сейчас, они лишь порекомендуют вам обратиться к врачу.

      Уловка 22 не пропала даром. Секретарь Даггетта, которая, должно