Хрупкость. Екатерина Люмьер

состоянии и в мои-то годы? – Лицо Виктора взрезала ухмылка.

      Венсан нежно поцеловал его и улыбнулся.

      – Ты также прекрасен, как и в тот день, когда я впервые тебя встретил.

      – Я был на двадцать лет моложе. – Люмьер взял лицо Венсана в ладони.

      – И я. Но разве это имеет значение?

      Виктор одной рукой расстегнул несколько пуговиц своей рубашки, а второй взял за ладонь Венсана и опустил ее себе на грудь, а потом притянул его к себе для глубокого поцелуя. Оставалось надеяться, что благоразумия хватит, чтобы лишний раз не перенапрягаться. Венсан целовал его осторожно, вкладывая в каждый поцелуй все тепло, которое жило в его душе. Он не переходил границ дозволенного и даже не позволял Виктору сесть, но делал это с такой мягкостью, что ему было просто невозможно сопротивляться. Виктор все равно расстегнул рубашку Венсана, чтобы иметь возможность гладить его тело ладонями, прикасаться к нему пальцами и прижимать к себе ближе. Несмотря на нежность и неторопливость поцелуев, плоть Люмьера стала тверже, и он попросил, оторвавшись от губ де ла Круа:

      – Прикоснись ко мне.

      – Виктор, тебе нельзя волноваться, – с неожиданной серьезностью проговорил Венсан.

      Прозрачные глаза смотрели с неким ожиданием и интересом.

      – Что, даже не прикоснешься?

      – Если пообещаешь мне не перенапрягаться, – сказал Венсан чуть менее строго.

      – Я лежу под тобой. Можешь все контролировать.

      Его ладонь скользнула под рубашку и дотронулась до разгоряченной плоти. Его прикосновения были почти невесомыми, но все же Виктор издал слабый стон. Вдруг Венсана захлестнул страх. Он отстранился и попятился назад, чуть не упав с кровати. Люмьер тихо засмеялся и даже схватил де ла Круа, чтобы тот не свалился.

      – Венс!

      Венсан перевел на него испуганный взгляд.

      – Я причинил тебе вред, – прошептал он, чувствуя, что готов расплакаться в любую минуту.

      – Ровно до того момента, пока ты не отпрянул, мне было очень даже приятно.

      Венсан вновь лег рядом с ним и прислонился к его груди. Слезы все же выступили на глазах, но он старался сдерживаться из-за всех сил. Виктор вздохнул и погладил Венсана по волосам.

      – Давай лежать. Так будет лучше.

      И в постели они провели по меньшей мере четыре часа, прежде чем пришло время ужина.

      Всю прошлую ночь Аньель не мог сомкнуть глаз. Его мучили угрызения совести. Шум в голове усилился и к утру достиг такой громкости, что он не слышал даже собственного голоса. Поднявшись с кровати, он наскоро оделся и вышел из комнаты.

      – Куда ты направляешься? – грозно спросил у него Анри, возникнув словно ниоткуда.

      Юноша с трудом различил слова.

      – Я хотел извиниться перед Виктором, – тихо проговорил он.

      – Не сегодня. Ему необходим отдых, – отрезал герцог.

      На лице Аньеля появилась несчастная гримаса.

      – Я совсем не хотел говорить